- "Как молоко прибывает на третий день, так и сердца наши наполнились любовью вечером третьего дня. НАКАНУНЕ медицинского обследования, а не ПОСЛЕ! ... ... Спит. Спит мой сын. Но через несколько минут распахнутся ясные глаза цвета южной ночи и раздастся нежное воркование «Мам!», и я поспешу на зов родного голоса. Наташа (Винни) 29 июля 2004 НОВОЕ!
- "Очень боялась, что не смогу полюбить. А сейчас до смешного доходит - ищу общие черты во внешности, в поведении, ловлю себя на том, что сижу и смотрю на него с блаженным лицом. Люблю..." Анна С. Мурманск 25 июля 2004. НОВОЕ!
- " Глядя на этого карапуза, который изо всех сил спешит притопать из другого конца комнаты, чтобы оказаться у мамы на ручках, я понимаю: мы бы многого лишились, если бы у нас не было этого озорного рыжеватого мальчишки, и ни о чем не жалею ". Екатерина, Ярославская обл., декабрь 2003.
Мама Лариса К. Опыт опеки. Первоначально опубликован Проектом в февральском номере "Семейного совета" АиФ.
- "Родить ребенка и стать приемной матерью - две большие разницы. Потому что зачать в любви, выносить, любя его уже в утробе, пройти муки родов, выкормить, поднять с первых дней - это одно. А полюбить чужое тебе дитя, несчастное, брошенное, одинокое, но ЧУЖОЕ так, чтобы оно стало ТВОЕ , - это другое. В первом случае нас гонит инстинкт. Во втором - это большая ДУХОВНАЯ работа..." Продолжение рассказа Ларисы К. НОВОЕ!
Выдержки из книги Влады Сергеевой, посвящённой автором своему приемному сыну. ВНИМАНИЕ! Книга вышла в печатном виде под названием , в продажу она не поступает, но её можно бесплатно - приходите!
http://www.bgorod.ru/read/bigart/article.asp?ArticleID=25369 - Не один дома - "На таких, как мы, люди смотрят как на сумасшедших, либо как на героев. На самом деле мы не те и не другие, мы реально взвесили свои силы и возможности. Мы фактически ничем не жертвуем: появление второго ребёнка, в отличии от первого мало изменит уклад нашей жизни." Марианна и Александр Можаевы. Опубликована в еженедельнике "Большой город". Москва, 5 декабря 2003.
http://www.probirka.rutext/drola.htm - Мы нашли своё сокровище и мне сразу стало легче... - история Ирины (Дроля) с сайта http://www.probirka.ru/ Москва, июль 2003 года.
- "Я благодарна судьбе, что у меня есть такой замечательный сынок, моя роднуля, мое солнышко и ласковый теплый лучик. Я могу сказать, что я сама его выносила и родила, но не из живота, а из сердца." Оксана. Москва, 18 сентября 2003 года.
История о том, как деревянный солдатик превратился в ураган... Ирина. Москва, 23 июля 2003 года.
- Ощущение Счастья и того, что «нам просто повезло» - это есть. Даже когда трудно. Даже когда хочется все бросить и уйти на какое-то время в тишину и покой, подальше от этой бесконечной суеты, шума-гама и прочего. Рита. Перозаводск, 4 сентября 2003 года.
- Не могу сказать, что у нас что-то «дрогнуло», но просто так сразу от ребенка отказаться мы не смогли и начали его навещать. ... Ребенок у нас самый замечательный, по настоящему наш! Самый родной и понятный, самый славный и удивительный! Совершенно непонятно - как мы без него жили! Наташа Платонова. Москва, сентябрь 2003г.
- "На самом деле – приносят. Чудеса вообще случаются, если в них верить. Я вот на глупые вопросы честно отвечаю, что сына нам принес аист. Правда, никто почему-то не верит. А зря." Ревекка.
- "... могу ли я полюбить чужого ребенка. Никто мне абсолютно не нравился, и я понимала, как это ужасно, брать новорожденного, ведь они все похожи друг на друга, а вдруг мне попадется вот такой, думала я, глядя на того или иного ребенка. И так мне было себя жалко…" Наталья, г. Нижний Новгород.
Папа Белов - п олнотекстовый вариант, сокращённый вариант был опубликована в №34 приложения к АиФ «Семейный совет». 2002 г.
Мама Наталья Витенко. Ноябрь 2002 г. - полный вариант. Первоначально опубликован 25 ноября 2002 г. в разделе "Личный опыт" семейного сайта 7ya.ru
На протяжении пяти лет мы с друзьями ездили в качестве волонтеров в Обидимский коррекционный интернат, где проживало 80-90 детей, помогали вещами и медикаментами, привозили неоднократно воспитанников в Москву. Желание кого-то взять приходило и забывалось примерно через неделю после каждой поездки.
В тот раз, в декабре прошлого года, я поехала в интернат одна. Друзья испарились, когда машина была уже загружена, а 350 км на круг, меня не пугали. Докупив по дороге шоколада, я приехала как раз к полднику и смогла разложить его на столы в столовой, когда привели детей. Выяснилось, что за прошедшие со времени предыдущей поездки несколько месяцев, в первом классе появились новые дети. И двое из них сидели мрачные, их лишили моего шоколада в приказном порядке: у одного было сильное ожирение, а вторым был Мишка. Выглядел он жутко: волосы росли плохо, редкими клочьями, кожа потрескавшаяся, красная, весь расцарапанный с корками и ранами, на коже были признаки инфекции, один глаз плохо открывался, редкие зубы были искривлены. Персонал сообщил, что у ребенка аллергия на все, а его плачевное состояние из-за множественных диагнозов и генетического заболевания.
После полдника продолжились занятия в классе, на которых выяснилось, что Миша умеет и читать, и писать. Многим его одноклассникам по интернату для умственно-отсталых не давались даже буквы.
Когда я вернулась в Москву мысль о том, что Миша находится не на своем месте не покидала меня. Размышляя о том, каким образом я могу ему помочь, я довольно быстро пришла к выводу, что при дистанционной помощи коэффициент ее эффективности будет низким. Истинная беда заключалась даже не в неоказании ребенку медицинской помощи, а в деградации, на которую он был обречен, будучи помещен к умственно-отсталым и таким не являясь.
Когда я сообщила родственникам, что собираюсь забрать Михаила из интерната, так как не знаю никого больше, кто захотел бы это сделать, родные меня объявили чуть ли не сумасшедшей. Процесс привыкания у семьи занял не один месяц, а некоторые ее члены не смогли принять мое решение до сих пор, надеюсь рано или поздно это произойдет.
Следует отметить, что в начале я была довольно наивна и познакомившись с Мишей в декабре, я требовала в опеке выдать мне его уже под Новый год. В итоге, сбор справок у меня занял шесть месяцев, за которые ребенок приезжал в гости 5 раз на каникулы и выходные - гостевое разрешение на вывоз ребенка я получила уже через месяц, а по окончании учебного года Михаил переехал ко мне в Москву.
Я приняла решение о переезде Мишки потому, что не смогла оставить его в опасности и пройти мимо. Моя приемная семья состоит только из меня и Мишки, ведь в законе так и написано, что основать приемную семью могут также и одинокие граждане. Участь матери-одиночки ребенка-инвалида ужасными подробностями которой меня пугали родственники пока не так и страшна. Я являюсь и мамой и кормильцем одновременно, и мой руководитель на работе вошел в мое положение и очень лоялен: я успеваю и поработать и ребенка отвести в школу и на кружки, главное правильно распределять свое время.
Изначально я предполагала отдать Михаила в школу ближайшую к дому. Мы даже сходили пообщаться с директором. Но на консультации в Управлении Образования мне крайне рекомендовали отдать Мишу в класс, где будет малое количество детей и индивидуальный подход. И я решила прислушаться к этому совету. Вожу его в школу шесть остановок на метро, каждое утро. Школой я очень довольна: школьный автобус встречает у метро, закрытая территория, вокруг парк, парковка и доброжелательная атмосфера. Правда, за право учиться в общеобразовательной школе пришлось побороться. Для допуска туда детей с инвалидностью существует некая Психолого-Медико-Педагогическая Комиссия, посетить которую обязательно, а вот слушать их рекомендации нет. Высокомерные дамы из числа «экспертов» рекомендовали Мише только школу для умственно-отсталых, а меня обвиняли в жестокости к интеллектуальным возможностям ребенка. После скандала «направление» в общеобразовательную школу все-таки выдали, но это место запомнилось как институт, унижающий инвалидов.
За шесть месяцев, которые прошли с момента оформления опеки Михаил многому научился. Он полностью успевает по общеобразовательной программе, собирает самолеты и поезда из лего, увлекается динозаврами, любит ходить в музеи и театр кукол, занимается с тренером плаванием и посещает уроки английского. У ребенка выросли волосы, очистилась и приобрела нормальный вид кожа, проведено протезирование, с апреля Миша носит мощные очки и стал видеть гораздо-лучше. Он получает необходимый медикаментозный уход и в настоящее время проходит реабилитацию. Разрешать ежедневные рутины мне помогают друзья и няня. К нам часто в гости приезжает моя мама, так что у Михаила появилась еще и бабушка, к которой можно поехать на каникулы.
Многие задачи еще не решены, а только поставлены передо мной: защита жилищых прав ребенка, многолетние долги и бездействие тульской опеки, обеспечение алиментов, снятие диагноза по умственной отсталости, поездка сына на море. Однажды все это произойдет и останется в прошлом, а впереди у Мишки будет только долгая и счастливая жизнь. Сейчас он мечтает стать машинистом на Сапсане или водителем пожарной машины. А я радуюсь каждому дню, который он проживает со мной и сожалею о каждом дне из упущенных девяти лет, когда смотрю на его младенческую фотографию.
Мишка дома уже полтора года.Теперь он учится во втором классе все той же общеобразовательной школы по индивидуальному образовательному маршруту, в малокомплектном классе. Посещает физкультурный кружок и дополнительные занятия с психологом, дефектологом и логопедом.
Диагноз «умственная отсталость» отпал еще год назад после обследования в Научно-практическом центре психического здоровья детей. Этого диагноза в общем-то никогда и не было, но, тем не менее, он фигурировал в медицинской карте, ибо всем проживающим в интернате для умственно-отсталых положено такой диагноз иметь. Теперь ментальное здоровье ребенка подтверждено документально.
Справок в этом году вообще пришлось собирать много: были переделаны всевозможные анализы и собран независимый медицинский консилиум. Девять лет жизни Мишка не получал реабилитации и лечения, списки его диагнозов были сильно раздуты, медицинские карты хаотичны, и сразу же пришлось все наверстывать, делать так, чтобы из инвалида он стал обычным ребенком. Инвалидность никуда не делась, ведь лечить генетические заболевания пока не научились, но качество жизни может быть не хуже, чем у обычного человека, на это я и направляю свои усилия. За полтора года Миша трижды проходил протезирование зубов, но дважды неудачно – протезы были неудобные и быстро разломались. Наконец, в институте челюстно-лицевой хирургии предложили не только протезирование, но и лечение. Новый протез значительно улучшил внешний вид и сделал возможным нормальное пережевывание пищи.
Недавно была проведена операция в институте глазных болезней им.Гельмгольца, волокита растянулась на полтора года и в финале пришлось выдержать многочасовую битву за койки, зато прошла светобоязнь и должно зрение улучшиться.
Среди своих новых обязанностей обнаружила переаттестацию ребенка по инвалидности. В этом вопросе нам повезло, справки мы собрали очень быстро и до совершеннолетия теперь не придется ходить и доказывать, что генотип ребенка не изменился.
Внешкольное время Мишки расписано занятиями: английский и тренировки по плаванию на стадионе Труд, а также государственная реабилитация: лечебная физкультура, массаж и социальный педагог. Мы заключили договор на «сопровождение приемной семьи», в рамках которого, Мишка занимается с дефектологом и психологом, что позволило смягчить адаптацию ребенка к новой реальности и проживанию в семье.
Алименты получить пока не удалось, судебные приставы совершенно не преуспели: не нашли ни должника, ни имущества к взысканию. Это одна из рутин в наследство к ребенку (еще долги по жкх за шалаш, к которому он приписан), которыми приходится заниматься.
Удалось дважды за этот год вывезти Мишу заграницу. Весной мы побывали на море в Израиле, а летом у друзей в Чехии. Сын впервые летал на самолете, очень воодушевился от путешествий и мечтает поскорее путешествие повторить, так ему понравилось. Особенно понравился пражский трамвай. По России мы также прокатились, в Петербург, Углич и Мышкин.
В свободное время мы любим ходить на концерты в Дом музыки, на детские спектакли или на занятия арттерапией в Третьяковскую галерею.
Сказать, что все психологические проблемы решены я, конечно, не могу. Проведя девять лет в изоляции, так быстро не излечиваются. Есть и бурные реакции и недостаточная воля и необходимость развивать наглядно-образное мышление, мы этим занимаемся под руководством специалистов.
На работе мой начальник стал уже менее лоялен, ругается, что я мало работаю. Стараюсь работать больше и радуюсь поддержке моих платных и бесплатных помощников, делающих походы на работу в принципе возможными.
За полтора года дома Миша стал очень самостоятельным и ответственным, научился есть ножом и вилкой, больше всего интересуется транспортом и от идеи стать пожарным пока еще тоже не отказался. Завел новых друзей в школе и в нашем дворе, освоил велосипед и ролики, ухаживает за общественным садом. Обычные случайные люди на детской площадке не обнаруживают в нем ребенка с ограниченными возможностями, он теперь вполне обычный ребенок. Про инвалидность вспоминаем только, если нужно куда-нибудь без очереди пройти.
Мой муж еще до того, как мы стали жить вместе, знал о моем бесплодии. Примерно через две недели после начала нашей совместной жизни он сказал, что ни в коем случае никогда не упрекнет меня в том, что не смогла ему родить. Более того, он согласен на усыновление. Помню, тогда не восприняла всерьез слова об усыновлении. Они стали всего лишь подкреплением гарантии его отношения ко мне – он готов быть рядом, даже если у нас не будет детей. Именно так я и подумала.
Кто именно был инициатором принятия решения об усыновлении, мы разобраться так и не смогли. Это было красивое летнее солнечное утро. Мы шли на работу, и о чем-то болтали. Помню, что муж спросил: “Если все-таки мы возьмем ребенка, то какого пола?” – “Девочку” – ответила я. Потом мы придумали ей имя – ему больше понравилось Анна, а мне – Анютка, что в принципе одно и то же.
Так как мы не располагали никакой информацией об этой процедуре, я вышла в Интернет, чтобы узнать порядок усыновления и список необходимых документов, какие могут возникнуть препятствия, каких диагнозов можно не бояться. Почитала истории усыновлений, какие чувства испытывали будущие родители, берущие “готового” ребенка. К своему удивлению обнаружила, что усыновители – не всегда бесплодные пары. У некоторых есть дети от первых браков, у других – общие. Одна посетительница сайта усыновителей, молодая женщина, написала мне, что она не страдает бесплодием, родить еще успеет, а усыновила, потому что почувствовала в этом необходимость. Словами не объяснить, каждый приходит к этому решению своим путем. Более того, наслушавшись рассказов о родах, она и рожать уже не хочет – зачем, когда вот он ребенок – готовый и родной?! Не надо мучиться токсикозами и плакать от боли схваток.
Родители отреагировали на наше решение об усыновлении достойно: “Ребята, если вы так решили, значит, так тому и быть. Мы поможем” – сказал мой мудрый отец. Мама и сестра немного помолчали, ошарашенные таким известием, но потом быстро пришли в себя и завалили нас вопросами. На следующий день мама пришла из магазина с маленьким, на годовалую девчушку платьем, расшитым кружевами. В комплекте – забавные кружевные панталончики. “Я хотела себе кофту купить, но не смогла пройти мимо такой красоты” – объяснила она.
Каждый вечер перед сном я мысленно желала нашей виртуальной дочке спокойной ночи, “ты потерпи маленькая, мы скоро тебя заберем”. Было ощущение, что она уже родилась, лежит где-то в больничной палате и смотрит на казенную, выкрашенную в зеленый цвет стену. Ей механически меняют подгузники, перекладывают с места на место, не заглядывая в глаза. Мы купили набор – ведерко с лопаткой и куличками, поставили на самом видном месте. Дело оставалось за малым: собрать документы, пройти медкомиссию.
По закону в первую очередь нам надо было идти в отдел опеки, к специалисту по усыновлению, который, приняв от нас все необходимые документы, даст информацию о детках. Однако усыновители с опытом рекомендовали начать именно с больниц и домов ребенка. Что мы и сделали. Однако в патологии новорожденных (ОПН), куда сразу после роддома попадают отказники, девочек на тот момент не было. Нам порекомендовали обратиться в детское инфекционное отделение (ДИО), туда передают уже подросших деток из ОПН. На пороге ДИО внутренний голос молчал, сердечко не ёкнуло, и вообще зашли мы туда “мимоходом”, абсолютно случайно и без особого энтузиазма. В патологии новорожденных объяснили, что таких как мы, ищущих здоровую девочку, в Нижневартовске хватает, а девчушек на всех не наберешься.
Нас встретили достаточно тепло, но заведующая отделением Светлана Николаевна Яркова посетовала – нет “подходящей” девочки. Есть одна, но у нее ПЭП. И тут (спасибо Интеренету!) я изрекла фразу, поставившую в тупик моего мужа:
– Но ведь это еще не гипертензионный синдром! К тому же диагноз “перинатальная энцефалопатия”, как правило, снимается к году при хорошем уходе.
Светлана Николаевна взглянула на меня поверх очков:
– Вы врач?
– Нет, просто хорошо подготовилась и знаю, чего ожидать.
– Что же, идем, посмотрим. К тому не такая уж она плохая, даже симпатичная:
Конечно, я представляла ее не такой. Как каждый усыновитель. И к этому мы были готовы. Ей девять месяцев, сидит, только если поддерживать за руки. Как только руки отпускают, она смешно заваливается набок. Ничего типа: “Я увидела ее и поняла: вот мой ребенок!” со мной не произошло. Она улыбалась нам, с интересом разглядывала – наверное, потому что люди без белых халатов для нее в диковинку. Перед тем как уходить, я положила перед ней свою руку, она положила сверху свою и заглянула мне в глаза.
Из “инфекционки” мы шли молча. Каждый переваривал увиденное, вслушивался в свои мысли, ощущения. Я спросила:
– Как ты думаешь, это она?
– Да.
Наутро с уже оформившимся решением мы пришли в отдел опеки, знакомиться. Специалист по усыновлению явно не ожидала, что у нас будут все ответы на вопросы и пакет уже собранных документов – мы сделали все за две недели, даже не обращаясь за необходимыми бланками на прохождении медкомиссии, все было скачано из Интернета. От нее мы узнали, что вообще-то Анютки в Нижневартовске уже не должно быть – еще четыре месяца назад ее планировали отправить в Урайский дом ребенка. Поэтому ее никому не предлагали. Так что начни мы свой путь как положено, с опеки, нашу девочку бы не встретили.
Для того чтобы поскорее забрать Аню из больницы, мы решили пока оформить над ней опекунство. Задержка была вызвана тем, что необходимая для усыновления справка об отсутствии у нас судимости готовится в течение месяца. А для установления опеки такая справка не нужна. Специалист опеки при нас позвонила в ДИО и попросила обновить медзаключение Анюты. Ее четыре месяца назад уже смотрели все специалисты, но бумага эта готовилась для Дома ребенка, а для усыновления все должно быть пройдено заново. Придется подождать еще недельку.
В тот же день принялись бегать по магазинам, в которых торгуют детскими вещами, понимая, что когда заберем Анюту домой, будет не до этого. Муж с интересом наблюдал за моими покупками и извинялся: “Я в этом ничего не понимаю, поэтому посоветовать не смогу”. Бутылочки-пинетки-кофточки-ползунки весь день мелькали у меня перед глазами нескончаемой чередой, пока под вечер муж не взял меня за руку с вопросом: “Может, на сегодня хватит?”. У меня слегка закружилась голова, ого, да мы ведь не обедали!
Я знала, что мне не полагается оплачиваемый отпуск по уходу за Анютой. Он “светит” лишь тому, кто берет новорожденного. При этом дата освобождения от работы должна соответствовать дате решения суда об усыновлении, а период освобождения не может превышать семидесяти дней со дня рождения ребенка (фактического или измененного по решению суда) либо ста десяти дней при одновременном усыновлении двух или более детей. Пришлось с работы уволиться.
Коллектив был великолепный, сотрудники преимущественно молодые, почти все семейные. Я сказала им правду о своем решении. И нисколько об этом не пожалела, поддержка, которую они оказали, дорогого стоит. Вот только шеф отпускать не хотел. Он даже готов был дать денег на мое лечение, но мы, искренне поблагодарив, отказались. Не согласилась я и на работу по договору – все свое время хотела посвятить дочери. Она и так слишком долго нас ждала.
Каждый день мы навещали Анюту, приносили с собой фотоаппарат, много снимали. Напечатали фотографии, раздали своим родителям, чтобы те привыкали к внучке, пока ей готовят медзаключение для усыновления. В своей маленькой однокомнатной квартире сделали перестановку. Я тоже честно, почти что наравне с мужем, “тягала” тяжелую мебель.
Надо сказать, что не все люди из нашего окружения восприняли идею с усыновлением нормально. Если честно, то мне вообще непонятно – почему к усыновлению многие относятся с предубеждением? Миф номер один: они там все больные. Неправда: есть и относительно здоровые, к тому же в нашем регионе абсолютно здоровыми рождаются единицы. Сразу после роддома, в отделении патологии новорожденных ребенка обследуют вдоль и поперек, будущих родителей предупреждают обо всех имеющихся и возможных заболеваниях. Специалисты говорят, что зачастую имеет место гипердиагностика, когда младенца чуть ли не под микроскопом разглядывают. Неизлечимо больных детей российским усыновителям не предлагают. Как правило, с ними имеют дело иностранные усыновители.
Миф номер два: генетически ребенок может унаследовать от биологических родителей склонность к воровству, лжи, проституции и другим малоприятным занятиям. Вероятно, это может быть отговоркой людей, не сумевших достойно воспитать ребенка. Куда проще все свалить на дурную наследственность, при этом вспомнить, например, двоюродного дядю вашего папы, который пошел “не той дорожкой”. В каждой семье найдется такая “паршивая овца”, на гены которой можно списать все огрехи в воспитании.
Иногда в семье порядочных людей вырастает такой монстр, что диву даешься – за что этим милым людям такое наказание? И наоборот – в семье алкоголиков растет настоящее Солнышко, которое любит родителей, жалеет их. А когда вырастает, создает крепкую семью и окружает своих детей заботой и вниманием, помня, как горько жилось самому в детстве.
Миф номер три: вряд ли можно полюбить чужого ребенка. Наше убеждение: любовь не зависит от группы крови и степени родства. Я люблю своего мужа, он мне родной, хотя не знала его первые двадцать пять лет своей жизни. Мне думается, что наш ребенок по неисповедимому Божьему промыслу родился не у тех людей.
За всеми приготовлениями я и думать забыла о своем желании забеременеть, более того, оно стало казаться каким-то нелепым. За два дня до того, как забирать Анечку из больницы я взглянула на календарь и увидела, что у меня задержка уже на целых пять дней. Ну да, такой стресс! Я ведь и по ночам толком спать не могла, так мне хотелось, чтобы дочка оказалась поскорее дома. Низ живота особенно после резкого вставания сильно тянуло – что же это значит? На всякий случай муж сходил за тестами на беременность. До утра ждать терпения не хватило, поэтому я тут же удалилась в ванную.
С какими мыслями я делала тест? Честно? “Только бы не оно! Ведь сейчас совсем некстати… Да, собственно, о чем это я? Это же НЕВОЗМОЖНО!” На тесте медленно стала проступать вторая полоска, свидетельствующая о беременности: “Нет-нет, этого не может быть, эта вторая полоска мне просто кажется!” В банку опустился второй тест. На нем вторая полоска появилась быстрее, и была ярче… “Издевательство какое-то! Как может быть то, чего не может быть?!”
Из-за помутнения рассудка я не помню, как я вышла из ванной, что при этом сказала. А муж почему-то не отнесся к тестам серьезно. Успокаивал меня, плачущую, говорил, что еще ничего наверняка неизвестно, что Анечку мы точно заберем. Именно это мне и нужно было услышать. Родители отреагировали на новость радостно: “Внуки оптом! Это ли не счастье?!”
Я, конечно, слышала истории о том, что нередко бесплодные супруги, усыновив, производили потом дитя на свет. В старинных русских книгах есть даже “рецепт”: “В какой семье сиротка к сердцу прилепится, там чадо родится”. Это мне на сайте усыновителей сообщили. Но мы же все здравомыслящие люди, в сказки не верим, как же такое возможно?
Как драгоценное сокровище мы везли домой на такси нашу Аню. Первые несколько минут она пыталась уследить за стремительно меняющимися за окном автомобиля картинками, а потом уснула. Заведующая отделением заботливо передала нам пачку детского питания, к которому привыкла Анечка. А потом начались будни. Мы очень переживали по поводу того, что Анюта не хотела есть ничего, кроме йогурта и молочной смеси в бутылочке, при виде маленькой ложки она прятала личико. Но постепенно все пришло в норму. Тяжело было первый месяц, потому что мне все время хотелось спать.
Я сообщила бывшим коллегам свои радостные новости, они очень тепло меня поздравили и прислали в подарок довольно большую сумму денег – этого я, конечно, не ожидала.
Через несколько дней пребывания дома Аня стала самостоятельно сидеть, через пару недель поползла, в 11 месяцев начала вставать. В год и два месяца, аккурат на 8 марта (мне в подарок!), она пошла, по этому поводу я пролила несколько счастливых слез. Она оказалась такой умничкой, все схватывает на лету. Нам кажется, что у нее явный музыкальный талант – она напевает мелодии, и мы их узнаем. Когда я подхватываю ее песню, очень радуется. Стоит мне начать ее отчитывать за то, что она нашкодила, делает хитрые глазки, улыбается, подходит и целует меня. И как после этого проводить воспитательную работу?! Наверное, если бы у нас была только Анечка, мы вырастили бы ее очень избалованной, потому что она всеобщая любимица. Деды-бабы в ней души не чают, и разрешают ей абсолютно все, включая дикие игры с дорогими сотовыми телефонами.
Реакция на наш поступок со стороны знакомых была очень разной. Одни говорили, что нам надо памятник ставить, им мы отвечали, что не считаем героями людей, которые воспитывают своих детей. Я уже выше сказала, что Бог распорядился так, что нашу Аню родила чужая женщина. А соседка моих родителей, увидев меня с коляской, спросила, как же этот ребенок может быть моим, если она не видела меня с животом? Я решила не скрывать, сказала, что усыновили. Она, охнув, поинтересовалась, отчего же я сама не рожу. Рожу, говорю, я нынче на третьем месяце. Тогда она спросила, все ли мы бумаги уже оформили. Не поняв, к чему она клонит, отвечаю, что нет пока. “Так может, не поздно еще обратно отдать? Примут или нет?” – кивнула она в сторону коляски.
Недавно нашей Анюте исполнилось два года, в данный момент она в детском саду. Я за компьютером одной рукой пишу эти строки, а другой рукой держу маленькую Ксюшку, ей семь месяцев. Мы очень отчетливо чувствуем поддержку свыше. Поскольку когда были в начале пути, и представить не могли, куда это все нас приведет – у мужа совсем небольшая зарплата, я уволилась, жили мы в однокомнатной квартирке. Сейчас все очень изменилось: муж сменил работу и получает нормальную зарплату, нам удалось улучшить свои жилищные условия, живем мы теперь в просторной четырехкомнатной квартире. И всем, кто хоть раз задумывался о возможности усыновления, мы можем сказать: не бойтесь. Это, безусловно, не совсем легко, но оно того стоит! Если есть возможность, зайдите на сайт www.7ya.ru почитайте другие истории усыновления.
P.S. Не так давно я прочитала несколько заметок об усыновлении, в одной из них, в частности, значилось: “… она, имея семерых своих детей, усыновила троих чужих…” Раньше, наверное, сама не обратила бы внимания, а сейчас эта строка резанула глаз. Будьте милосердны, не называйте наших детей чужими.
И еще: когда ваш ребенок спрашивает, откуда он появился, помимо классической версии об аисте, капусте и других чудесных вещах, не поленитесь, расскажите ему, что бывают и усыновленные дети, и что это не из ряда вон, это НОРМАЛЬНО.
История усыновления: Татьяна Овсиенко
Взять приемного ребенка в семью - непростой шаг и многим для того, чтобы на него решиться, нужен пример. Но, оказывается, не только зарубежные звезды охотно усыновляют чужих малышей – среди известных россиян также есть те, кто воспитывает детей из детского дома. Одна из них – певица Татьяна Овсиенко, усыновившая сына 16 лет назад.
История наоборот
У большинства людей причины усыновления разные, а вот процедура одинаковая. У меня же все случилось как раз наоборот и несмотря ни на что.
Все свое детство я была «товарищем» сердобольным. Тащила в дом всех бездомных животных. Кормила, мыла в ванной и уговаривала маму оставить. Мама причитала, ругалась, но все-таки некоторые из этих животных у нас оставались.))) Еще я всегда мечтала иметь брата или сестру, но мои родители были против. И вот однажды, когда они мне в очередной раз отказали, я сказала, что если не хотите как все, давайте заберем из детдома. Наверное, тогда у меня и родилось это желание.
Баба Кссс
Я не помню момента, как мы нашли Матвея... или как он нашел нас. Помню только, что в начале августа 2005 года я просила у блаженной Ксении мальчика, а в начале августа 2006 мы получили направление на Матвейку.
А перед получением направления был месяц сбора документов, когда мы сидели как на иголках, потому что думали: «Ну, как такую плюшечку могли до сих пор не забрать?»
Беременность, которой 16 лет
Дети... Как приятно произносить это слово. Я всегда обожала детей, даже когда сама была не очень большой. В школьном возрасте нянчилась с теми, кто помладше, совсем маленьких обожала.
Закончила школу. Началась "взрослая жизнь". Встреча с молодым человеком, предложение дружить, согласие. И два года безоблачной дружбы. Потом свадьба. Мечты о детях. Первая беременность, неудача. Ну, ничего, мы сильные, прорвёмся.
Звезды, усыновившие детей
Звезды часто усыновляют детей. На сегодняшний день их очень много, и у каждого своя история…
Первой звездой, которая усыновила одиннадцать детей-сирот, стала Миа Фэрроу - американская киноактриса (фильм «Ребенок Розмари»). Правда, в ее случае не все было положительно. Драматичным был факт неверности ее супруга Вуди Алена и одной из воспитываемых дочерей – кореянки Сун-И. Закончилась история скандальным разводом и разрывом отношений с некогда любимой дочерью.
Дети, которых вы не рожаете. История одного усыновления
Интересно, подумал я, неужели эта женщина и вправду думает, что можно выбрать ребенка по одной ч/б фотографии в федеральном банке данных? В любом случае, никаких формальных причин для отказа у чиновницы не было, и вскоре мы получили искомую бумагу, где было ясно написано, что мы можем посещать выбранного ребенка. Двери больницы для нас теперь открылись вполне официально.
Записки приемной мамы Екатерины
Сегодня я вспоминаю.Вспоминаю первую девочку Яну, которую я увидела на сайте Псковской опеки. Мой звонок туда, дрожащими руками я набираю номер, но слышу очень спокойный, очень заботливый, очень интеллигентный голос «Яна? 10 месяцев? Так... Минуточку... Яна Валерьевна... Мама молодая, сильно пьет. Есть молодая бабушка, тоже сильно пьет. Отец неизвестен. У девочки кардиопатия. Что это значит? Ой, вы приезжайте, сводите ее к врачу, врач вам все объяснит. Да, девочка очень хорошая. Но вы поторопитесь, у нас детей быстро забирают в семьи.
Наши солнышки
Выходя замуж, я допускала мысль о том, что у нас с мужем может не быть кровных детей. Несмотря на то, что у мужа в предыдущем, довольно длительном, браке не было детей, я была уверена, что смогу родить ему ребенка. Поэтому, соглашаясь заранее на возможное усыновление, я серьезно не задумывалась обо всем этом.
Однажды приемные дети, как, впрочем, и родные, становятся взрослыми. Взрослый человек осознаннее воспринимает ситуацию усыновления или удочерения, способен проанализировать свою жизнь в приемной семье. Именно поэтому редакция портала «Я-родитель» обратилась ко взрослым, детство которых прошло в приемных семьях. Герои нашего нового материала не только рассказали о том, как сложились их судьбы, но и дали советы тем, кто только собирается взять в семью приемного ребенка.
Екатерина Семенихина, 30 лет.
«Я попала к приемным родителям, когда мне было семь лет. Как вы понимаете, я прекрасно помнила своих кровных родителей. Они тоже были неплохими людьми. Никаких ужасов – никто меня не бил и не морил голодом. Просто отца посадили на 5 лет за последствия какой-то драки, а мама начала пить. Так как кровных родителей ненавидеть было не за что, я начала по ним скучать. Из-за этого я постоянно закатывала истерики в своей новой семье. Я вечно была всем недовольна и даже не пыталась наладить с ними контакт. Постоянно писала письма папе. Как потом выяснилось, отвечала на них приемная мама, а не мой родной отец. Все это продолжалось лет до десяти, пока папа не вышел досрочно. Я потребовала, чтобы меня отпустили жить к нему. И почти сразу поняла, насколько я была не права, когда не ценила свою новую семью. Отец, которого я помнила веселым и молодым, стал злым пьющим мужчиной, много ругался матом. Через два дня я вся в слезах позвонила приемной маме, попросила, чтобы она меня забрала и уже потом стала совсем иначе себя вести и с ней, и с неродным отцом.
Сейчас у меня двое своих детей, муж. С кровным отцом мы не общаемся, мама давно умерла. И сейчас я понимаю, что моя долгая адаптация была связана еще и с тем, что меня очень щадили. Придумывали вокруг меня мир, где несправедливые люди забрали отца в страшное место, а родная мама заболела от горя. Это было не так. И в семь лет я уже могла бы это понять.
Тем, кто хочет взять ребенка из детского дома, хочу дать верный совет – разговаривайте с ребенком, говорите ему правду без утайки, и не позволяйте себе жалости. Жалость для брошенного ребенка – средство манипуляции, но не средство выхода из эмоционального тупика».Ольга Петренко, 21 год
«Я не знала, что меня удочерили. Бабушка рассказала, когда мне было уже пятнадцать лет. Для тех, кто боится дурной , сразу скажу – я росла совершенно обычным ребенком. Закончила музыкальную школу, в средней школе была хорошисткой, после девятого класса ушла в медучилище. Когда узнала правду о себе, я начала искать приемных родителей. И моя мама на меня обиделась. Перестала разговаривать со мной. Пятнадцать лет – это не очень много. Я тяжело переживала отчуждение человека, которого всегда считала родным. Мы пережили этот период, но не сразу. И вот, что я хочу сказать всем приемным родителям – то, что дети хотят найти своих кровных маму и папу – это нормально. Лучше помогите им, поддержите в поисках. Оставайтесь родными до конца. Искать свои корни, изучать историю своей крови – мне кажется, это заложено в нас чуть ли не на генетическом уровне. Я нашла свою родную маму, отца. Встретилась с ними. Я ничего не почувствовала к этим людям. Просто несчастные мужчина и женщина, которые в молодости наделали ошибок. Сейчас мне не хочется им звонить, но я делаю это через силу. Потому что они тоже моя семья. Но самые любимые и важные для меня люди – это мама и папа, с которыми меня не связывает общая кровь».
Антон Рыженков, 44 года
«Меня усыновили, когда мне было уже 13. Таких редко берут, но меня взяли. В большой деревенский дом. К этому времени я был совершенно разбалован в детском доме, как бы это странно не звучало. Меценаты и спонсоры жертвовали нам одежду, игрушки, технику. Не в каждой семье у ребенка есть такие блага, которые были у нас в детском доме. У меня к тому же была еще и «гостевая» семья. Пожилые супруги, которые брали меня на выходные, баловали хорошей едой и всякими приключениями – поездки, зоопарк и прочее. Я бы ни за что не ушел добровольно из детского дома, но его собирались расформировывать. Неизвестность пугала, и когда тетя Таня и дядя Олег пришли со мной знакомиться, я согласился. В деревне надо было работать. Ничего особенного – просто помощь взрослым по хозяйству. Но я сам ничего не умел. А то, что мог сделать – делать ленился. Сейчас так стыдно. Но мой приемный отец – молодец. Он увидел, что мне интересно работать по дереву, обучил меня всему, что знал сам и постоянно поддерживал, хвалил. Сейчас этой мой бизнес – беседки делаю красивые, оформляю террасы. Я считаю, мне просто повезло. Сейчас у нас с женой трое приемных детей. Своих Бог не дал. И я считаю, что самое главное, что вытащит даже самого – это любимое дело. Не надо навязывать. Надо наблюдать и смотреть, что интересно ребенку. Приемным детям не нужна жалость, подарки, деньги. Не надо воспринимать себя, как волшебника. В обычном мире этих самых волшебников нет, и если хотите блага для человека, за которого вы теперь ответственны – воспитывайте его. Будьте строже, держите своё слово. Не давайте ребенку сидеть на месте и пользоваться вами. Все это не мешает любви, но помогает вырастить человека».
