На Руси говорили «Отец бережет дочь до венца, а муж до конца».
Воспитание девочек и мальчиков сильно различалось у наших предков. Мальчиков воспитывали как добытчиков, а девочек как будущих матерей и хозяек. Их с детства учили прилежности, аккуратности, трудолюбию, почтению к старшим, ЦЕЛОМУДРИЮ.
Родители были обязаны научить девочка «хранить чистоту свою для мужа своего». «Если дочь у тебя, и на нее направь свою строгость, тем сохранишь ее от телесных бед: не посрамишь лица своего, если в послушании дочери ходят, и не твоя вина, если по глупости нарушит она свое девство, и станет известно знакомым твоим в насмешку, и тогда посрамят тебя перед людьми. Ибо если выдать дочь свою беспорочной – словно великое дело совершишь, в любом обществе будешь гордиться, никогда не страдая из-за нее».
Девочки с детства помогали по хозяйству. Они присматривали за младшими детьми, помогали в поле и дома. Мать была обязана передать навыки дочери, которыми должна владеть хорошая жена. С ранних лет девочек учили шить, рукодельничать, готовить, вести хозяйство. Готовили к основной роли женщины. Роли ЖЕНЫ и МАТЕРИ.
Взросление девушек проходило согласно традициям и сопровождалось многими обрядами. Девочкам с раннего детства готовили приданное. А в некоторых деревнях девочка сама шила или вышивала часть своего приданного. Обряды касались и внешнего вида девушек.
Например, девочкам с малолетства волосы заплетали в одну трехлучевую косу - это символизировало объединение жизненных сил. Коса располагалась строго вдоль позвоночника и считалось, что все светлые силы через волосы переходят в позвоночник (хребет) и наполняют человека жизненными силами, подготавливая ее к будущему материнству. Когда девушка выходила замуж, косу расплетали и заплетали уже две косы, ибо с этого времени она получала силы не только для себя, но и для будущего ребенка.
Во взрослении девочек важным этапом был обряд вскакивания в понёву (полотнище ткани, которое женщины Древней Руси использовали вместо юбки).
До 15-16 лет девочки носили длинные рубахи и лишь затем приходил день, когда в присутствии всей родни и соседей проводился специальный ритуальный обряд. Девушка забиралась на лавку и начинала ходить по ней из стороны в сторону. Мать девушки следовала за ней с раскрытой поневой в руках и упрашивала дочь: „Вскочи, дитятко, вскочи, милое“. Самой девице, по обычаю, следовало сердито отвечать: „Хочу - вскочу, не хочу - не вскочу!“ Свершение этого обряда означало, что она объявляла себя девушкой на выданье и давала право женихам присылать сватов.
Все детство и юность девушка находилась под покровительством отца. После свадьбы обязанность заботиться о девушке переходила к мужу.
На Руси говорили » Отец бережет дочь до венца, а муж до конца". Девушка должна была почитать мужа, который был главой семейства. И то, чему ее научили родители она передавала своим детям, внукам.
Наш народ издавна говорил: «маленькое дело лучше большого безделья». Этого принципа строго придерживались и в воспитании детей. К 10 годам и мальчишки, и девчонки в крестьянских семьях уже становились самостоятельной «хозяйственной единицей» и имели много обязанностей. Любопытно читать об этом, наблюдая перед глазами современных девочек в этом возрасте.
Девочек очень рано приучали к посильному труду, даже раньше, чем мальчиков. Так, с 5-6 лет они уже должны были уметь прясть, помогать по дому и на огороде, в уходе за младшими братьями и сестрами, за домашней птицей и скотиной.
К 10 годам, благодаря «науке» мам, бабушек и других старших женщин в семье, они переходили на новый уровень ответственности.
Десятилетняя дочь считалась уже вполне взрослой девушкой со всеми вытекающими отсюда требованиями к ней. Если знакомые и соседи давали девочке-подростку уничижительное определение «непряха», это было очень плохой характеристикой, и на хорошего жениха впоследствии ей можно было даже не рассчитывать.
Как строился процесс обучения?
Исключительно на личном примере: обычно мать в процессе домашних либо полевых хлопот показывала и объясняла дочери, как и что она делает, затем доверяла ей выполнять более простую часть работы. По мере усвоения нужных навыков функционал, выполняемый девочкой, усложнялся.
Если в 5-6 лет маленькая хозяйка должна была присматривать за цыплятами, то в 10-12 – уже выгонять корову на пастбище и доить ее. Эта поступательность и непрерывность процесса гарантировала высокие результаты обучения.
Не бунтовали ли подростки против такого уклада? Разумеется, нет. С одной стороны, трудовые навыки, привитые с самого раннего детства, позволяли им выжить в довольно непростых социальных реалиях, не зря же в народе сложилась поговорка «С ремеслом весь свет пройдешь – не пропадешь». А с другой – в среде простых людей очень сильна была христианская традиция, причем именно в той ее части, что касается сурового Ветхого Завета. Согласно ему, служение отцу и матери уподоблялось служению Богу, а оскорбление родителей и непослушание приравнивалось к оскорблению высших сил.
Детям сызмальства прививали такие понятия как сыновний/дочерний долг, уважение к старости, и осознание того, что семья – это самое главное в жизни, а любой труд на ее благо был уважаем.
«Хозяйство водить - не разиня рот ходить»
Что же конкретно должна была уметь деревенская девочка к своему десятилетию? Ее задачи были весьма многообразны, несмотря на кажущуюся простоту крестьянского быта.
«Бабий кут»
Это «женское царство» у печи. Обычно отделялась от остальной избы занавеской, и сильный пол без крайней надобности старался туда не заходить. Более того, появление постороннего мужчины в «бабьем углу» приравнивалось к оскорблению.
Здесь хозяйка проводила большую часть своего времени: готовила еду, поддерживала порядок в «посуднике» (шкафу, где хранилась кухонная утварь), на полках вдоль стен, где стояли кринки для молока, глиняные и деревянные миски, солонки, чугунки, в деревянных поставцах с крышками и в берестяных туесах, где хранились сыпучие продукты.
Десятилетняя девочка активно помогала матери во всех этих хлопотах: мыла посуду, убиралась, могла сама приготовить несложную, но здоровую крестьянскую пищу.
Уборка в доме
В обязанности девочки-подростка вменялось также поддерживать чистоту в доме. Она должна была подметать пол, мыть и чистить лавки, прибитые к стенам и/или переносные скамьи; вытрясать и чистить половики; убирать постель, перетрясать ее, менять лучину, свечи, чистить керосиновые лампы.
Нередко десятилетние девочки сами справлялись и еще с одной обязанностью – стирали и полоскали белье на речке, а затем развешивали его на просушку. И если в теплое время года это было скорее развлечением, то стирка в проруби зимой превращалась в довольно суровое испытание.
Пестунство
В многодетных семьях «догляд» старших детей за младшими был суровой необходимостью, ведь родители много и тяжело работали в поле. Поэтому девочку-подростка нередко можно было увидеть еще и у люльки, которая крепилась за кольцо к центральной балке потолка («матице»). Старшая сестра, сидя на лавке, вставляла ногу в петлю, качала люльку, а сама занималась рукоделием.
Помимо укачивания младенца, к 10 годам маленькая нянька могла сама перепеленать его, сделать соску из нажеванного хлеба, покормить из рожка. И, конечно же, успокоить плачущего малыша, развлечь его песнями, «пестушками» и прибаутками.
Если была такая необходимость, то в 10-12 лет девочку могли отдать в няньки – «пестуньи». За летний период она зарабатывала от трех до пяти рублей – сумма, немалая для подростка.
Иногда, по уговору с родителями, с няней расплачивались «натурпродуктами»: мукой, картошкой, яблоками, другими овощами и фруктами, отрезами ткани.
Ткачество
Очень важный элемент крестьянской культуры. Ведь всю ткань для одежды, полотенец, скатертей и других предметов обихода крестьяне делали сами, поэтому ее и называли домотканой.
Сначала девочку учили наматывать нитки на цевки (берестяные трубочки-катушки), затем – трепать лен, и прясть из него кудели (нитки). В южных губерниях они еще и чесали шерсть. Обычно всем этим занимались долгой зимой в большой «бабьей» компании.
Уже в 5-7 лет девочка овладевала первичными навыками, и отец делал ей личную прялку или веретено – поменьше, чем у взрослых. Кстати, считалось, что собственный инструмент – это очень важно. Свою прялку нельзя было давать подружкам – «спортят», и чужими прялками пользоваться тоже было нельзя, ведь «хороший мастер работает только своим инструментом».
Потом девушку обучали работе на ткацком стане, и к 10 годам многие могли уже сами создать пояс или рушник. Первый «хенд-мейд» обязательно оставляли маленькой мастерице, а на следующем этапе она начинала готовить свое приданое.
Помимо перечисленного, девочка в 10 лет помогала взрослым в поле: вязала снопы, собирала колоски, ворошила сено. Еще она занималась огородом, могла пасти корову, козу, гусей, уток; убирала навоз и чистила скотину.
В общем, подростковый кризис пролетал незаметно, ведь у взрослеющей девочки просто не было на это времени. Зато трудолюбивая помощница всегда получала поддержку и похвалу от старших, которые жили по принципу «Не та родна дочь, что бежит от дела прочь, а та дочь родна, что на всякой работе видна».
Однако не стоит думать, что крестьянские дети на Руси были полностью лишены обычных детских радостей. Младшие девочки играли в «дочки-матери» тряпичными куклами, сами плели для них косы, шили наряды и придумывали украшения.
Кстати, считалось, что если девочка охотно играет в куклы, то она будет отличной хозяйкой и матерью.
Девочки постарше собирались на посиделки, где болтали, пели, вязали, вышивали и шили. Всех детей – от мала до велика – нередко отправляли в лес собирать ягоды, грибы, травы, хворост, или на речку – удить рыбу. И это тоже было веселым приключением, которое, в то же время, адаптировало их ко взрослым обязанностям.
Жми «Нравится » и получай лучшие посты в Фейсбуке!
Любое древнее общество - это доминирование мужчин, и если отстраниться от истории Древней Руси, то, к примеру, Древний Рим, Древний Египет, Древний Восток или Греция, также выстроены по общественным принципам, в которых женщине отводилось второстепенное положение. Что касается положения женщины в Древней Руси , то, к примеру, в древнейшем летописном своде "Повести Временных лет" сообщений, связанных с представительницами слабого пола, в пять раз меньше, чем посвященных мужчинам. Женщины и дети в древнерусском обществе рассматриваются как дополнение к мужчине. Именно по этой причине на Руси девицу до замужества часто называли по отцу, но не в виде отчества, а в притяжательной форме, например "Володимеряя". После вступления в брак в той же "владельческой" форме называли по мужу, подразумевая "мужняя жена", то есть "принадлежащая мужу". Женщины в Древней Руси были ограничены в своих правах, как и во всех древних обществах. Вместе с тем это не означает, что женщины были отстранены от участия в государственных делах. Ярким примером могут служить княгиня Ольга, дочери Ярослава Мудрого и внучки Владимира Мономаха, которые были вполне социально активными и яркими личностями.
Княгиня Ольга (около 890-969 гг.) была первой христианской киевской княгиней. Будучи женой первого великого князя Киевского Игоря(годы правления: 912-945 гг.), после его смерти управляла государством до совершеннолетия их сына Святослава. Обычай кровной мести, который существовал в раннесредневековой Руси, заставил Ольгу покарать убийц ее мужа. Княгиня Ольга сочетала в себе энергию, незаурядный ум и редкие государственные качества. Она впервые создала систему управления княжеством, вела успешную борьбу с соседним племенем древлян, нередко угрожавшим ее государству, а также стремилась к расширению связей Руси с сильнейшими державами того времени - Византией и империей Оттона. Ольга, по сути дела, провела первую в истории Руси финансовую реформу, установив фиксированный размер дани, порядок ее сборов и их систематичность
Исторические документы свидетельствуют о том, что княгини принимали участие в государственных делах. Так подписи княгинь стояли на важнейших законодательных документах того времени. Подпись жены князя Владимира Святославовича (годы правления: 980-1015 гг.) Анны стояла на Церковном уставе. Более того, без ее подписи документ не имел бы законодательной силы, так как Анна, будучи сестрой византийского императора, действовала от имени византийского духовенства. Другим примером может служить документ более позднего времени (XVвек) - Устав новгородского князя Всеволода, где наряду с подписями самых влиятельных лиц Новгорода стояла также подпись жены князя, "княгини Всеволожей". Участие княгинь в деятельности законодательной и исполнительной власти является показателем высокого уровня развития государственной, социальной, правовой и культурной систем Древней Руси.
Летопись "Повесть временных лет" упоминает о сестре Ярослава Владимировича (Ярослава Мудрого) - Предславе, которая являлась активной участницей борьбы за его воцарение на киевском престоле в 1015-1019 гг.
Дочь Ярослава Мудрого - Анна Ярославна (годы жизни: около 1024 - не ранее 1075 г.) вышла замуж за короля Франции Генриха. Она являлась правительницей Франции в период малолетства их сына Филиппа. Зная латынь (официальный язык того времени), Анна обладала привилегией ставить свою подпись на документах государственной важности, что было уникальным явлением для французского королевского двора того времени.
Внучка Ярослава Мудрого, дочь великого князя киевского Всеволода Ярославича Анна Всеволодовна основала в 1086 г. при киевском Андреевском монастыре первую известную в истории Руси школу для девочек.
Женщины в Древней Руси , принадлежащие к княжескому сословию или имевшие духовный сан (в частности, игуменьи) становились основательницами монастырских школ. В летописях упоминаются имена многих боярынь и княгинь, принимавших участие в политической жизни отдельных княжеств, а также правивших единолично.
Ордынское иго существенно изменило общую картину социально-правового положения женщин в русских удельных княжествах. Русские летописи середины XIIIвека почти не упоминают об участии женщин в политической жизни. Жены и дочери русских князей в основном представлены как объекты захвата, насилия и плена. Однако и в этот период можно привести в качестве примера жену Дмитрия Донского - суздальскую княжну Евдокию, сыгравшую большую роль в истории Московского княжества.
Однако столь заметную роль в истории доводилось играть только женщинам из привилегированного сословия, именно они могли быть полноправными представительницами в своей вотчине или в княжестве, обладательницами личных печатей, символизировавших их власть, а также регентами или опекунами. Знатные женщины в Древней Руси
отличались высоким уровнем образования и культуры по тем временам, именно это позволяло им участвовать в государственных делах и управленческой деятельности. Более того, княгини обладали очень серьезными имущественными правами, им подчас принадлежали целые княжеские волости, которыми они могли распоряжаться по своему усмотрению, в том числе и решать, что из этих земель достанется их сыновьям. Что касается представительниц низших сословий, то тут значение женщины было существенно иным.
Многие историки пишут о деспотических порядках, царивших в рядовой древнерусской семье. Муж, глава семейства, был холопом по отношению к государю, но при этом был полноценным государем для своей семьи в собственном доме. Все домочадцы полностью были ему подчинены, и прежде всего это касалось женской половины дома. , будучи еще не замужем, не имела права самостоятельно выходить за пределы родительской усадьбы. Мужа ей подыскивали родители, до свадьбы она его не видела. После замужества новым ее "хозяином" становился муж. не могла без разрешения мужа выходить за пределы дома, включая и посещение церкви. Знакомится, вести с кем-нибудь разговоры, дарить подарки и вообще осуществлять общение вне дома женщина также должна была только испросив разрешение супруга. Доля женского труда в русских крестьянских семьях всегда была необычайно велика, женщине даже приходилось браться за соху. Очень тяжела была доля младшей невестки в семье (жены самого младшего брата), которая, переехав в семью своего мужа, оставалась пожизненной служанкой в доме.
Неписанные законы общества диктовали определенное поведение мужа и отца. В его обязанности входило "поучение" домашних, которое состояло в систематических побоях жены и детей. В древнерусском обществе считалось, что если муж не бьет жену, то он "о своей душе не радеет", и будет "погублен". Только в XVIвеке были предприняты попытки как-то защитить жену и ограничить произвол мужа. В частности "Домострой" (памятник русской литературы XVIвека, который является сборником советов, правил и наставлений во всех сферах жизни человека и семьи) вводит некоторые ограничения в устоявшуюся систему домашнего насилия. Рекомендуется бить жену "не перед людьми, наедине поучить" и "никако же не гневатися" при этом, и "по всяку вину" (из-за мелочей) "ни по виденью не бите, ни под сердце кулаком, ни пинком, ни посохом не колотить, никаким железным или деревяным не бить". Видимо, в обыденной жизни женщины в Древней Руси подвергались серьезным избиениям, поскольку автор "Домостроя", давая советы мягче обращаться с женами, поясняет, что у тех, кто "с сердца или с кручины так бьет, много притчи от того бывают: слепота и глухота, и руку и ногу вывихнут и перст, и главоболие, и зубная болезнь, а у беременных жен (значит били и их) и детем поврежение бывает в утробе". Именно поэтому давались советы наказывать жену не за каждую, а лишь за серьезную провинность, и не чем и как попало, а "соймя рубашка, плеткою вежливенько (бережно) побить, за руки держа"
В то же самое время следует отметить, что женщина в Древней Руси
домонгольского периода обладала целым рядом прав. До выхода замуж она могла стать наследницей имущества 
отца. Самые высокие штрафы, согласно древнерусскому законодательству, платились виновными в "пошибании" (изнасиловании) и оскорблении женщин "срамными словами". Рабыня, живущая с господином в качестве жены получала свободу после смерти господина. Появление подобных правовых норм в древнерусском законодательстве свидетельствовало о широкой распространенности подобных случаев.
Широкие имущественные права женщина в Древней Руси получала после смерти мужа. Вдовы пользовались большим уважением в древнерусском обществе, они становились полноправными хозяйками в своем доме. Фактически, с момента смерти мужа, роль главы семейства переходила к ним. Имущественная правоспособность женщин в Древней Руси , особенно в привилегированных сословиях, была весьма значительной по сравнению с правоспособностью их современниц в западноевропейских государствах. Однако ее нельзя считать равной с правоспособностью мужчины, поскольку женщина находилась в семье под властью мужа или отца, и мужчины могли своей властью свести на нет все преимущества, прописанные для древнерусских женщин в законодательстве. В случаях, когда женщина не находилась под властью мужчины, например, будучи вдовой, она получала практически равную с мужчинами имущественную правоспособность.
История победы императора Траяна над могучим варварским царством это не просто история из-под пера. Это событие, слава которого вырезана в 155 сценах на спиральном фризе могучей монументальной колонны, что завораживает и поныне.
Триумф Императора.
Колонна Траяна со статуей святого Петра, установленной папой в эпоху Возрождения на вершине, возвышается над руинами Форума Траяна, который когда-то включал две библиотеки и большую площадь для граждан и просторную Базилику. Строительство Форума велось за счет военных трофеев, добытых из Дакии.
Сражавшийся бок-о-бок со своими воинами в кампаниях между 101 и 106 годами н.э., император Траян собрал десятки тысяч римских легионеров, пересекших Дунай через два самых длинных моста, которые когда-либо видел античный мир. Победа Траяна продемонстрировала наглядную мощь Рима, в пике принципата: сокрушив могучее варварское царство на дерновых полях их горного дома дважды, методично стерев его с лица древней Европы.
Война Траяна с даками, чья страна располагалась на территории нынешней Румынии, стала определяющим событием его 19-летнего правления. Богатства, привезенные в Рим были ошеломительны. Один современник-летописец хвастался, что завоевание принесло государству свыше 200 тонн золота и 450 тонн серебра, не говоря уже о новой плодородной провинции.
Реконструкция внешнего вида моста Траяна инженера Э. Дюперрекса (1907 год)
Добыча буквально изменила ландшафт Рима. В ознаменование победы Траян распорядился построить новый форум, который включал бы в себя просторную площадь, окруженную колоннадами, две библиотеки, большое общественное здание, известное как Базилика Ульпия, и, возможно, даже храм. Форум был «чудом под открытым небом », один из ранних историков восторгался, что никакого разоряющего слов смертного описания не хватит, чтобы описать оное.
Над форумом возвышалась каменная колонна высотой 38 метров, увенчанная бронзовой статуей завоевателя. Спиралью возвышающаяся вокруг колонны полоса барельефа, как современный комикс - это повествование о Дакийских кампаниях: тысячи искусно вырезанных римлян и даков маршируют, строят, сражаются, плывут, крадутся, ведут переговоры, умоляют и гибнут в 155 сценах. Завершенная в 113 году колонна простояла более 1900 лет.
Колонна является одной из самых характерных монументальных скульптур, переживших падение Рима. На протяжении веков классицисты относились к резьбе как к визуальной истории войн, с Траяном как героем и Децебалом, дакийским царем, как его достойным противником. Археологи тщательно изучили сцены, чтобы узнать об униформе, оружии, снаряжении и тактике римской армии.
Срисовка с рельефа: дакийцы сдающиеся на милость Траяна
Обманчивая колонна. Героическая хроника завоевания или сборник рассказов?
Колонна имела большое влияние и вдохновляла более поздние памятники в Риме и по всей империи. На протяжении веков, по мере разрушения городских достопримечательностей, колонна продолжала завораживать и внушать благоговейный трепет. Папа эпохи Возрождения заменил статую Траяна статуей святого Петра, чтобы освятить древний артефакт. Художники спускали себя в корзинах сверху, дабы детально изучить его. Позже он стал излюбленной достопримечательностью для туристов: немецкий поэт Гёте поднялся по 185 внутренним ступеням в 1787 году, чтобы «насладиться этим несравненным видом ». Гипсовые слепки колонны были сделаны уже в 16 веке, и они сохранили детали, которые стерли кислотные дожди и загрязнение. Дебаты все еще кипят над конструкцией колонны, смыслом и, прежде всего, исторической точностью. Иногда кажется, что существует столько же интерпретаций, сколько резных фигур, а их 2662!
По словам археолога Филиппо Коарелли, работая под руководством императора, скульпторы следовали плану создания колоннадной версии свитка Траяна на 17 барабанах из лучшего Каррарского мрамора. Император - герой этой истории. Он появляется 58 раз, изображается как хитрый командир, опытный государственный деятель и благочестивый правитель. Здесь он произносит речь перед войсками; там он задумчиво совещается со своими советниками; там он присутствует при жертвоприношениях богам. «Это попытка Траяна показать себя не только командиром» - «говорит Коарелли, «но и культурным деятелем ».
Разумеется, Коарелли спекулирует. Какой бы вид они не имели, но воспоминания Траяна давно исчезли. На самом деле улики, почерпнутые из колонны и раскопок в Сармизегетузы, Дакийской столице, говорят о том, что резьба повествует больше о римских предубеждениях, чем о действительности.
Джон Коулстон, эксперт по Римской иконографии, оружию и экипировке из Университета Сент-Эндрюса в Шотландии, изучал колонну вблизи в течение нескольких месяцев со строительных лесов, которые окружали ее во время реставрационных работ в 1980-х и 90-х годах. Будучи автором диссертации об этом монументе, Джон предостерегает, что необходимо сторониться современных интерпретаций и трактовок при чтении памятника. Коулстон утверждает, что за резьбой не стоял ни один гений. Небольшие различия в стиле и очевидные ошибки, такие как окна, которые нарушают сцены и сами сцены, находящиеся на непоследовательной высоте, убедили его, что скульпторы создавали колонну на лету, полагаясь на то, что они слышали о войнах.
Работа, по его мнению, была больше «вдохновлена», чем «основана». На большей части колонны не так уж много изображено сражений для двух войн. Менее четверти фриза демонстрируют сражения или осады, а сам Траян никогда не показывается в бою. Тем временем легионеры-хорошо обученный костяк римской военной машины-заняты строительством фортов и мостов, расчисткой дорог и даже уборкой урожая. Колонна изображает их как силу порядка и цивилизации, а не разрушения и завоевания.
Война никогда не меняется.
Колонна подчеркивает огромные масштабы империи. Армия Траяна включала в себя африканских кавалеристов, иберийцев-пращников, лучников из леванта в остроконечных шлемах и гологрудых немцев в штанах, которые казались бы варварством для римлян в тогах. Они все сражаются с даками, предвкушая, что любой, независимо от происхождения, сможет стать римским гражданином. Любопытно, что сам Траян родом из Римской Испании.
Некоторые сцены остаются неоднозначными, а их интерпретации противоречивыми. Неужели осажденные Дакийцы тянутся за чашей, чтобы совершить самоубийство, выпив яд, вместо того, чтобы столкнуться с унижением от рук побеждающих римлян? Или они просто хотят пить? Знатные даки собрались вокруг Траяна для сдачи или переговоров? А как насчет изображения женщин, пытающих без рубашки, связанных пленников-римлян с пылающими факелами? Эрнест Оберлендер-Тырновяну, глава Национального музея истории Румынии, не согласен: «Это, определенно, дакийские заключенные, которых пытают разъяренные вдовы убитых римских солдат». Как и многое в колонне, то, что вы видите, как правило, зависит от того, что вы думаете о римлянах и даках.
Среди римских политиков «дакиец» был синонимом двуличия. Историк Тацит называл их «народом, которому никогда нельзя доверять ». Они были известны тем, что требовали денег на защиту из Рима, а сами отправляли воинов на рейды в ее пограничные города. В 101 году Траян двинулся, чтобы наказать беспокойных даков. В первом крупном сражении Траян победил даков в битве при Тапае . Буря указала римлянам, что бог Юпитер на их стороне. Это событие наглядно отражено и на Колонне.
1 из 2
Юпитер, метающий молнии и современный арт битвы
После почти двух лет битвы царь даков Децебал заключил договор с Траяном, а затем быстро разорвал его.
Рим был предан слишком много раз. Во время второго вторжения Траян не возился. Достаточно посмотреть на сцены, которые показывают разграбление Сармизегетузы или деревни в огне. Но когда Даки были побеждены, они стали излюбленным объектом для римских скульпторов. На форуме Траяна были десятки статуй красивых бородатых Дакийских воинов, гордая мраморная армия в самом сердце Рима. Разумеется, такое послание предназначалось римлянам, а не выжившим дакам, большинство из которых были проданы в рабство. Никто из даков не смог бы прийти и увидеть колонну. Это было создано для римских граждан, чтобы продемонстрировать силу имперской машины, способной завоевать такой благородный и свирепый народ.
В визуальном повествовании, которое тянется от основания колонны к ее вершине, Траян и его солдаты торжествуют над даками. В этой сцене из гипса и мраморной пыли, отлитой между 1939 и 1943 годами, Траян (слева) наблюдает за битвой, в то время как два римских ауксилария протягивают ему отрубленные головы врага.
За две кровопролитные войны буквально вся дакия была опустошена, Рим не оставил от столицы и камня на камне. Один из современников утверждал, что Траян взял 500 000 пленных, привезя около 10 000 в Рим для участия в гладиаторских играх, которые проводились в течение 123 дней. Поистине, новый Карфаген. Гордый правитель Дакии избавил себя от унижения капитуляции. Его конец вырезан на колонне с этой сценой. Опустившись на колени под дубом, он поднимает длинный изогнутый клинок к собственной шее.
Смерть Децебала
«Децебал, когда его столица и всё его царство были оккупированы и ему самому грозила опасность быть захваченным, покончил жизнь самоубийством; и его голову привезли в Рим », - писал столетие спустя римский историк Кассий Дион.
По-варварски цивилизованные.
Колонна Траяна может и пропаганда, но археологи говорят, что в ней есть доля правды. Раскопки на Дакийских стоянках, включая Сармизегетузу, продолжают обнаруживать следы цивилизации, гораздо более изощренной, чем подразумевалось под «варварским», пренебрежительным термином римлян. У даков не было письменности, поэтому то, что мы знаем об их культуре, фильтруется через римские источники. Многочисленные свидетельства говорят о том, что они веками доминировали в регионе, совершая набеги и требуя дани от своих соседей. Даки были искусными мастерами по металлу, добывали и плавили железо, золото для создания великолепных украшений и оружия.
Сармизегетуза был их политической и духовной столицей. Разрушенный город ныне находится высоко в горах центральной Румынии. Во времена Траяна 1600-километровое путешествие из Рима заняло бы месяц как минимум. Высокие буковые деревья, бросая холодный оттенок даже в теплый день на широкую каменную дорогу ведущую от толстых, наполовину погребенных стен крепости вниз, к широкому, плоскому лугу. Это зеленое пространство-терраса, высеченная на склоне горы, была религиозным сердцем дакийского мира.
Римляне, загружающие вьючный транспорт добытыми трофеями из города
Последние археологические данные подтверждают впечатляющее для такого недружелюбного народа искусство архитектуры, некоторые веяния сюда были занесены даже влиянием Рима и Эллады. Большое количество искусственных террас на более чем 280 гектарах занимаемой городом площади и нет никаких признаков того, что Даки выращивали здесь пищу. Нет возделываемых полей. Вместо этого археологи обнаружили остатки плотных скоплений мастерских и домов, а также печи для переработки железной руды, тонны готовых к работе железных кусков и десятки наковален. Похоже, город был центром производства металла, снабжая других даков оружием и инструментами в обмен на золото и зерно.
Дакийцы превращали драгоценные металлы в украшения. Эти золотые монеты с римскими изображениями и браслетами из руин Сармизегетузы, и восстановлены в последние годы.
После падения Сармизегетузы были разрушены самые святые храмы и алтари Дакии. Все было демонтировано римлянами. Остальная Дакия тоже была опустошена. В верхней части колонны видна развязка: деревня, преданная огню, даки, спасающиеся бегством, провинция, пустая от всех, кроме коров и коз.
Опустошенная Дакия в самом конце истории
На этой ноте, пожалуй, можно и завершить рассказ об интересностях сей внушительной, без преувеличения влиятельной и в целом весьма красивой в своё время постройки.
План
| |Стр. |
|Введение |2 |
|1. Положение женщины в Древней Руси |3 |
|2. Брак и сексуальные отношения |7 |
|3. Русский народный женский костюм |12 |
|Заключение |16 |
Список литературы |17 | |
Введение.
Древнерусское общество - типично мужская, патриархальная цивилизация,
в которой женщины занимают подчиненное положение и подвергаются постоянному
угнетению и притеснению. В Европе трудно найти страну, где даже в XVIII-Х1Х
веках избиение жены мужем считалось бы нормальным явлением и сами женщины
видели бы в этом доказательство супружеской любви. В России же это
подтверждается не только свидетельствами иностранцев, но и исследованиями
русских этнографов.
В то же время русские женщины всегда играли заметную роль не только в
семейной, но и в политической и культурной жизни Древней Руси. Достаточно
вспомнить великую княгиню Ольгу, дочерей Ярослава Мудрого, одна из которых
-- Анна прославилась в качестве французской королевы, жену Василия I,
великую княгиню Московскую Софью Витовтовну, новгородскую посадницу Марфу
Борецкую, возглавившую борьбу Новгорода против Москвы, царевну Софью,
целую череду императриц XVIII века, княгиню Дашкову и других. В русских
сказках присутствуют не только образы воинственных амазонок, но и
беспрецедентный, по европейским стандартам, образ Василисы Премудрой.
Европейских путешественников и дипломатов XVIII - начала Х1Х в. удивляла
высокая степень самостоятельности русских женщин, то, что они имели право
владеть собственностью, распоряжаться имениями и т.д. Французский дипломат
Шарль-Франсуа Филибер Массон считает такую "гинекократию"
противоестественной, русские женщины напоминают ему амазонок, социальная
активность которых, включая любовные отношения, кажется ему вызывающей.
1. Положение женщины в Древней Руси.
Женщины редко упоминаются в летописных источниках. Например, в
"Повести временных лет" сообщений, связанных с представительницами
прекрасного пола, в пять раз меньше, чем "мужских". Женщины рассматриваются
летописцем преимущественно как предикат мужчины (впрочем, как и дети).
Именно поэтому на Руси до замужества девицу часто называли по отцу, но не в
виде отчества, а в притяжательной форме: Володимеряя, а после вступления в
брак - по мужу (в такой же, как и в первом случае посессивной,
владельческой форме; ср. оборот: мужняя жена, т.е. принадлежащая мужу).
Едва ли не единственным исключением из правила стало упоминание жены
князя Игоря Новгород-Северского в "Слове о полку Игореве" - Ярославна.
Кстати, это послужило А.А. Зимину одним из аргументов для обоснования
поздней датировки "Слова". Весьма красноречиво говорит о положении женщины
в семье цитата из "мирских притч", приведенная Даниилом Заточником (XII
в.):
"Ни птица во птицах сычь; ни в зверез зверь еж; ни рыба в рыбах рак;
ни скот в скотех коза; ни холоп в холопех, хто у холопа работает; ни
муж в мужех, кто жены слушает".
Деспотические порядки, получившие широкое распространение в
древнерусском обществе, не обошли стороной и семью. Глава семейства, муж,
был холопом по отношению к государю, но государем в собственном доме. Все
домочадцы, не говоря уже о слугах и холопах в прямом смысле слова,
находились в его полном подчинении. Прежде всего это относилось к женской
половине дома. Считается, что в древней Руси до замужества девушка из
родовитой семьи, как правило, не имела права выходить за пределы
родительской усадьбы. Мужа ей подыскивали родители, и до свадьбы она его
обычно не видела.
После свадьбы ее новым "хозяином" становился супруг, а иногда (в
частности, в случае его малолетства - такое случалось часто) и тесть.
Выходить за пределы нового дома, не исключая посещения церкви, женщина
могла лишь с разрешения мужа. Только под его контролем и с его разрешения
она могла с кем-либо знакомиться, вести разговоры с посторонними, причем
содержание этих разговоров также контролировалось. Даже у себя дома женщина
не имела права тайно от мужа есть или пить, дарить кому бы то ни было
подарки либо получать их.
В российских крестьянских семьях доля женского труда всегда была
необычайно велика. Часто женщине приходилось браться даже за соху. При этом
особенно широко использовался труд невесток, чье положение в семье было
особенно тяжелым.
В обязанности супруга и отца входило "поучение" домашних, состоявшее в
систематических побоях, которым должны были подвергаться дети и жена.
Считалось, что человек, не бьющий жену, "дом свой не строит" и "о своей
душе не радеет", и будет "погублен" и "в сем веке и в будущем". Лишь в XVI
в. общество попыталось как-то защитить женщину, ограничить произвол мужа.
Так, "Домострой" советовал бить жену "не перед людьми, наедине поучить" и
"никако же не гневатися" при этом. Рекомендовалось "по всяку вину" (из-за
мелочей) "ни по виденью не бите, ни под сердце кулаком, ни пинком, ни
посохом не колотить, никаким железным или деревяным не бить".
Такие "ограничения" приходилось вводить хотя бы в рекомендательном
порядке, поскольку в обыденной жизни, видимо, мужья не особенно стеснялись
в средствах при "объяснении" с женами. Недаром тут же пояснялось, что у
тех, кто "с сердца или с кручины так бьет, много притчи от того бывают:
слепота и глухота, и руку и ногу вывихнут и перст, и главоболие, и зубная
болезнь, а у беременных жен (значит били и их!) и детем поврежение бывает в
утробе".
Вот почему давался совет избивать жену не за каждую, а лишь за
серьезную провинность, и не чем и как попало, а "соймя рубашка, плеткою
вежливенько (бережно!) побить, за руки держа".
В то же время следует отметить, что в домонгольской Руси женщина
обладала целым рядом прав. Она могла стать наследницей имущества отца (до
выхода замуж). Самые высокие штрафы платились виновными в "пошибании"
(изнасиловании) и оскорблении женщин "срамными словами". Рабыня, жившая с
господином, как жена, становилась свободной после смерти господина.
Появление подобных правовых норм в древнерусском законодательстве
свидетельствовало о широкой распространенности подобных случаев.
Существование у влиятельных лиц целых гаремов фиксируется не только в
дохристианской Руси (например, у Владимира Святославича), но и в гораздо
более позднее время. Так, по свидетельству одного англичанина, кто-то из
приближенных царя Алексея Михайловича отравил свою жену, поскольку она
высказывала недовольство по поводу того, что ее супруг содержит дома
множество любовниц. Вместе с тем в некоторых случаях женщина, видимо, и
сама могла стать настоящим деспотом в семье. Трудно, конечно, сказать, что
повлияло на взгляды авторов и редакторов популярных в Древней Руси
"Моления" и "Слова", приписываемых некоему Даниилу Заточнику, - детские
впечатления об отношениях между отцом и матерью либо собственный горький
семейный опыт, однако в этих произведениях женщина вовсе не выглядит столь
беззащитной и неполноправной, как может представиться из вышеизложенного.
Послушаем, что говорит Даниил.
"Или речеши, княже: женися у богатого тестя; ту пеи, и ту яжь. Лутче
бо ми трясцею болети; трясца бо, потрясчи, отпустит, а зла жена и до
смерти сушит... Блуд во блудех, кто поимет злу жену прибытка деля или
тестя деля богата. То лучше бы ми вол видети в дому своем, нежели жену
злообразну... Лучше бы ми железо варити, нежели со злою женою быти.
Жена бо злообразна подобна перечесу (расчесанному месту): сюда
свербит, сюда болит".
Не правда ли, предпочтение (пусть и в шутку) самого тяжелого ремесла -
варки железа жизни со "злой" женой кое о чем говорит?
Однако настоящую свободу женщина обретала лишь после смерти мужа.
Вдовы пользовались большим уважением в обществе. Кроме того, они
становились полноправными хозяйками в доме. Фактически, с момента смерти
супруга к ним переходила роль главы семейства.
Вообще же, на жене лежала вся ответственность за ведение домашнего
хозяйства, за воспитание детей младшего возраста. Мальчиков - подростков
передавали потом на обучение и воспитание "дядькам" (в ранний период,
действительно дядькам по материнской линии - уям, считавшимся самыми
близкими родственниками-мужчинами, поскольку проблема установления
отцовства, видимо, не всегда могла быть решена).
2. Брак и сексуальные отношения.
В средневековом обществе особую ценность имело "удручение плоти".
Христианство напрямую связывает идею плоти с идеей греха. Развитие
"антителесной" концепции, встречающейся уже у апостолов, идет по пути
"дьяволизации" тела как вместилища пороков, источника греха. Учение о
первородном грехе, который вообще-то состоял в гордыне, со временем
приобретало все более отчетливую антисексуальную направленность.
Параллельно с этим в официально-религиозных установках шло всемерное
возвеличивание девственности. Однако сохранение девушкой "чистоты" до
брака, видимо, первоначально ценилось лишь верхушкой общества. Среди
"простецов", по многочисленным свидетельствам источников, на добрачные
половые связи на Руси смотрели снисходительно. В частности, вплоть до XVII
в. общество вполне терпимо относилось к посещению девицами весенне-летних
"игрищ", предоставлявших возможность до- и внебрачных сексуальных
контактов:
"Егда бо придет самый этот праздник, мало не весь град возьмется в
бубны и в сопели... И всякими неподобными играми сотонинскими
плесканием и плесанием. Женам же и девкам - главан накивание и устам
их неприязнен клич, всескверные песни, хрептом их вихляние, ногам их
скакание и топтание. Тут есть мужем и отроком великое падение ни
женское и девичье шатание. Тако же и женам мужатым беззаконное
осквернение тут же..."
Естественно, участие девушек в подобных "игрищах" приводило - и,
видимо, нередко - к "растлению девства". Тем не менее даже по церковным
законам это не могло служить препятствием для вступления в брак (исключение
составляли только браки с представителями княжеской семьи и священниками).
В деревне же добрачные сексуальные контакты как юношей, так и девушек
считались едва ли не нормой.
Специалисты отмечают, что древнерусское общество признавало за
девушкой право свободного выбора сексуального партнера. Об этом говорит не
только длительное сохранение в христианской Руси обычая заключения брака
"уводом", путем похищения невесты по предварительному сговору с ней.
Церковное право даже предусматривало ответственность родителей, запретивших
девушке выходить замуж по ее выбору, если та "что створить над собою".
Косвенно о праве свободного сексуального выбора девушек свидетельствуют
довольно суровые наказания насильников. "Растливший девку осильем" должен
был жениться на ней. В случае отказа виновник отлучался от церкви или
наказывался четырехлетним постом. Пожалуй, еще любопытнее, что вдвое
большее наказание ожидало в XV-XVI вв. тех, кто склонил девицу к интимной
близости "хытростию", обещая вступить с ней в брак: обманщику грозила
девятилетняя епитимья (религиозное наказание). Наконец, церковь
предписывала продолжать считать изнасилованную девицей (правда, при
условии, если она оказывала сопротивление насильнику и кричала, но не было
никого, кто мог бы прийти на помощь). Рабыня, изнасилованная хозяином,
получала полную свободу вместе со своими детьми.
Основой новой, христианской, сексуальной морали явился отказ от
наслаждений и телесных радостей. Самой большой жертвой новой этики стал
брак, хоть и воспринимавшийся как меньшее зло, чем распутство, но все же
отмеченный печатью греховности.
В Древней Руси единственный смысл и оправдание половой жизни виделся в
продолжении рода. Все формы сексуальности, которые преследовали иные цели,
не связанные с деторождением, считались не только безнравственными, но и
противоестественными. В "Вопрошании Кириковом" (XII в.) они оценивались
"акы содомъскый грех". Установка на половое воздержание и умеренности
подкреплялась религиозно-этическими доводами о греховности и низменности
"плотской жизни". Христианская мораль осуждала не только похоть, но и
индивидуальную любовь, так как она якобы мешала выполнению обязанностей
благочестия. Может создаться впечатление, что в такой атмосфере секс и брак
были обречены на вымирание. Однако пропасть между предписаниями церкви и
повседневной житейской практикой была очень велика. Именно поэтому
древнерусские источники уделяют вопросам секса особое внимание.
Согласно "Вопрошанию", супругам вменялось в обязанность избегать
сексуальных контактов во время постов. Тем не менее это ограничение,
видимо, достаточно часто нарушалось. Не зря Кирика волновал вопрос:
"Достоить ли дати тому причащение, аже в великий пост съвкуплять с
женою своею?".
Епископ новгородский Нифонт, к которому он обращался, несмотря на свое
возмущение подобными нарушениями "Ци учите, рече, вздержатися в говение от
жен? Грех вы в том!" вынужден был пойти на уступки:
"Аще не могут (воздержаться), а в переднюю неделю и в последнюю".
Видимо, даже духовному лицу было понятно, что безусловного выполнения
подобных предписаний добиться невозможно.
Холостых "на Велик день (на Пасху), съхраншим чисто великое говение",
разрешалось причащать несмотря на то, что те "иногда съгрешали". Правда,
прежде следовало выяснить, с кем "съгрешали". Считалось, что блуд с
"мужьскою женою" есть большее зло, чем с незамужней женщиной.
Предусматривалась возможность прощения за подобного рода прегрешения. При
этом нормы поведения для мужчин были мягче, чем для женщин. Провинившемуся
чаще всего грозило лишь соответствующее внушение, в то время как на женщину
накладывались довольно суровые наказания. Сексуальные запреты,
установленные для женщин, могли и вовсе не распространяться на
представителей сильного пола.
Супругам, кроме того, предписывалось избегать сожительства в
воскресные дни, а также по средам, пятницам и субботам, перед причащением и
сразу после него, так как "в сии дни духовная жертва приносится Господу".
Вспомним также, что родителям возбранялось зачатие ребенка в воскресенье,
субботу и пятницу. За нарушение данного запрета родителям полагалась
епитимья "две лета". Такие запреты опирались на апокрифическую литературу
(в частности на так называемые "Заповедь святых отцов" и "Худые
номоканунцы"), поэтому многие священники не считали их обязательными.
Достойным наказания могло стать даже "нечистое" сновидение. Однако в
таком случае следовало тщательно разобраться, был ли увидевший зазорный сон
подвержен вожделению собственной плоти (если ему приснилась знакомая
женщина) или его искушал сатана. В первом случае ему нельзя было
причащаться, во втором же причаститься он был просто обязан.
"ибо иначе скуситель (дьявол) не пререстанет нападать на него в то
время, когда он должен приобщиться".
Это касалось и священника:
"Аще блазнь ("нечистый" сон) будеть от диавола в нощи, достоить ли
служити на обеде, ополоснувшися, молитву въземше? - Аще, рече,
прилежал будешь мыслью которей жене, то не достоить; аще.... сотона
съблазнить, хот церковь оставити бе (без) службы, то ополоснувшеся
служити".
Интересно, что женщина представлялась большим злом, чем дьявол,
поскольку естественное плотское влечение и связанные с ним эротические сны
объявлялись нечистыми и недостойными сана священника (или человека вообще),
тогда как такие же сны, вызванные предполагаемым дьявольским воздействием,
заслуживали прощения.
Стоит обратить внимание на то, что обязательный брак, установленный
православной церковью для белого духовенства, в бытовом отношении сближал
священника с его паствой. И быт женатого священнослужителя "выдвигал в
сущности те же вопросы, которые затем приходилось решать попу применительно
к своим детям" (Б.А. Романов)
3. Русский народный женский костюм
Женская одежда состояла из длинной рубашки с рукавами. Поверх неё
надевали сарафан, обычно шерстяной, а в южных областях носили клетчатую
домотканую юбку-понёву, голову покрывали платком. Девушки могли ходить с
открытой головой. Они, как правило, заплетали одну косу и украшали голову
плотной лентой, обручем или венцом. Сверху, если было нужно, надевали
платок. Замужняя женщина не имела права появляться при посторонних с
открытой головой. Это считалось неприличным. Волосы у неё были заплетены в
две косы, а на голову надевали богато украшенный твёрдый кокошник или
особую мягкую шапочку – рогатую кичку, затем платок. В будни вместо
парадного кокошника обычно надевали скромный повойник. Открытым у замужних
женщин оставались лишь лицо да кисти рук.
Одежду в крестьянской семье всегда делали женщины. Они обрабатывали
лён, этот чудесный северный шёлк, пряли из него тонкие мягкие нитки.
Долгой и трудной была обработка льна, но под сильными и ловкими руками
крестьянок лён превращался и в белоснежные ткани и в суровые холсты, и в
прекрасные кружева. Эти же руки шили одежду, красили нитки, вышивали
праздничные наряды. Чем трудолюбивее была женщина, тем тоньше и белее
были рубашки у всей семьи, тем замысловатее и красивее были на них узоры.
Обучение всем женским работам начиналось с раннего детства. Маленькие
девочки с шести-семи лет уже помогали взрослым в поле сушить лён, а зимой
пробовали прясть из него нити. Для этого им давали специально сделанные
детские веретёна и прялки. Подрастала девочка и с двенадцати-тринадцати лет
начинала сама готовить себе приданое. Она пряла нитки и сама ткала холст,
который хранили к свадьбе. Затем она шила себе и будущему мужу рубашки и
необходимое бельё, вышивала эти вещи, вкладывая в работу всё своё умение,
всю душу. Самыми серьёзными вещами для девушки считались свадебные рубашки
для будущего жениха и для себя. Мужскую рубашку украшали вышивкой по
всему низу, делали неширокую вышивку по вороту, а иногда и на груди.
Долгие месяцы девушка готовила эту рубашку. По её работе люди судили, какая
из неё будет жена и хозяйка, какая работница.
После свадьбы, по обычаю, только жена должна была шить и стирать
рубашки мужа, если не хотела, чтобы другая женщина отобрала у неё его
любовь.
Женская свадебная рубашка тоже была богато украшена вышивкой на
рукавах, на плечах. Руки крестьянки – от них зависело благополучие семьи.
Они всё умели делать, никогда не знали отдыха, они защищали слабого, были
добрыми и ласковыми ко всем родным и близким. Поэтому их следовало
украсить красиво вышитыми рукавами в первую очередь, чтобы люди сразу
замечали их, проникались к ним особым уважением, понимая особую роль рук в
жизни женщины-труженицы.
Прясть и вышивать было принято в часы, свободные ото всех других
работ. Обычно девушки собирались вместе в какой-нибудь избе и садились за
работу. Сюда же приходили парни. Часто они приносили с собой балалайку и
получался своеобразный молодёжный вечер. Девушки работали и пели песни,
частушки, рассказывали сказки или просто вели оживлённый разговор.
Вышивка на крестьянской одежде не только украшала её и радовала
окружающих прелестью узоров, но и должна была защитить того, кто носил эту
одежду, от беды, от злого человека. Отдельные элементы вышивки носили
символическое значение. Вышила женщина ёлочки – значит, желает она
человеку благополучной и счастливой жизни, потому что ель – это древо
жизни и добра. Жизнь человека постоянно связана с водой. Поэтому к воде
нужно относиться с уважением. С ней нужно дружить. И женщина вышивает на
одежде волнообразные линии, располагая их в строго установленном порядке,
как бы призывая водную стихию никогда не приносить несчастья любимому
человеку, помогать ему и беречь его.
Родился у крестьянки ребёнок. И его первую простую рубашечку она
украсит вышивкой в виде прямой линии яркого, радостного цвета. Это прямая
и светлая дорога, по которой должен идти её ребёнок. Пусть эта дорога
будет для него счастливой и радостной. Вышивка на одежде, её символические
узоры связывали человека с окружающим его миром природы, добрым и злым,
хорошо знакомым и всегда новым для него. "Язык" этих символов был понятен
людям, они чувствовали его поэтичность и красоту.
Особую роль в русском костюме всегда играли пояски. Маленькая
девочка, впервые севшая за ткацкий станок, начинала своё обучение
ткачеству именно с пояска. Тканые разноцветные и рисунчатые пояски носили в
основном мужчины, завязывая их спереди или чуть сбоку. Каждая невеста
должна была обязательно выткать и подарить жениху такой поясок. Завязанный
узлом, он становился символом нерушимой связи между мужем и женой, их
благополучной жизни. Поясок невесты обовьётся вокруг тела жениха, сохранит
его тепло, защитит от злого человека, считали люди. Кроме того, невеста
дарила свои пояски всей многочисленной родне будущего мужа. Ведь она
входила в новую семью, и с этими людьми ей тоже нужно было установить
добрые и прочные отношения. Так пусть её яркие пояски украсят одежду новой
родни, защитят от несчастья.
Заключение.
Многие старые и новые философы, фольклористы и психоаналитики говорят
об имманентной женственности русской души и русского национального
характера. В языке и народной культуре Россия всегда выступает в образе
матери. Некоторые авторы делали из этого обстоятельства далеко идущие
политические выводы, вплоть до неспособности России к политической
самостоятельности, трактуя "вечно-бабье" начало российской жизни как "вечно-
рабье" , тоскующее по сильной мужской руке. Другие суживают проблему до
внутрисемейных отношений, подчеркивая, что в России "патриархат скрывает
матрифокальность" : хотя кажется, что власть принадлежит отцу, в центре
русского семейного мира, по которому ребенок настраивает свое
мировоззрение, всегда стоит мать. Отец - фигура скорее символическая, всем
распоряжается мать и дети ее больше любят.
Список литературы.
1. С. Лесной «Откуда ты, Русь?» Ростов-на-Дону: «Донское слово», «Квадрат»,
1995г.
2. Миролюбов Ю.П. "Сакральное Руси". Собрание сочинений в двух томах.
Москва, издательство АДЕ "Золотой век", 1997г.
3. С.М. Соловьев Сочинения. В 18 кн. Кн I. Т. 1-2. «История России с
древнейших времен». - М.: Голос, 1993.
4. В. Калугин «Идеалы русского эпоса» //Русь Многоликая- М.: Советский
писатель, 1990.
5. Русские Веды. - М: Наука и религия, 1992.
6. А.К, Белов Изначалие. М.:НКДР, 1993.
7. Шишкина В.И., Пурынычева Г.М. История русской философии (XI-нач.XXвв.):
Учебник - Йошкар-Ола: МарГТУ, 1997.
8. В.В. Седов Восточные славяне в VI-XIII вв. М: Наука, 1982
Для добавления страницы "Женщина в Древней Руси"
в избранное нажмите Ctrl+D
