В некотором царстве, в некотором государстве появился рассказ не от нас, как жили два брата: один богатый, а другой бедный. Вот они прожили несколько лет. Потом приходит, как у нас называется, родительский день—радуница, нужно поминать родителей. У богатого брата всего довольно, а у бедного нет ничего. Бедный брат и говорит своей хозяйке:
— Иди-ка сходи к моему брату, попроси чего-нибудь. Может, и даст чего помянуть родителей.
Вот она пошла к его брату, богачу. Входит в хату:
— Здравствуйте!
— Здравствуй, проходи, садись!
А она говорит:
— Нет, некогда мне сидеть, пришла я за делом. Сделай милость, у нас сегодня родительский день, дай нам кусочек мяса помянуть родителей.
Богач говорит:
— На, неси брату. Пусть отдаст бродяге!
Вот она взяла мясо и понесла домой. Приносит и говорит:
— Прислал тебе его брат, велел отдать бродяге!
Бедняк думает:
— Как мне быть, он прислал не мне, а бродяге. Пойду искать бродягу.
Вот он шел, шел. Встречается с ним бродяга и говорит:
— Здравствуй, мужичок, куда идешь?
— А иду искать бродягу.
— Я бродяга, давай мне мяса!
Бедняк спрашивает:
— А ты мне за это что дашь?
— Из того, что я тебе дам, смотри, не бери ничего, а только возьми черную курицу!
Мужик отдал бродяге мясо. Бродяга говорит:
— Отступи три шага назад!
Мужик отступил, видит: стоят хоромы, а в них на столах вина, закуски, кушанья разные. Бедняк три дня жил и гулял в этих хоромах. Потом ему говорят:
— Ну, что ты себе возьмешь? Золота или серебра?
— Нет, не надо мне ни золота, ни серебра, а дайте мне черную курочку!
Ему отвечают:
— Как ты человек хороший, возьми свое!
Бедняк взял курочку и пошел. Шел, шел и говорит себе:
— Ну и на что я взял эту курицу? Лучше бы я взял золота или серебра.
Откуда ни возьмись — бродяга, стал перед мужиком и говорит:
— Возьми да потискай эту курицу!
Бедняк начал тискать курицу, она и начала нестись золотом. Немного прошел бедняк, потом опять ее потискал и насыпал золота полные карманы. Шел, шел... Стоит кабак. Зашел туда и говорит кабатчику:
— Дай мне рюмку водки, и другую, и третью!
Вынул водку, закусил и отдает золотой. Кабатчик говорит:
— Где ты взял золотой?
Бедняк отвечает:
— У меня есть курица, она мне вместо яиц золотые монеты несет! — и давай тискать курицу. Курица начала нестись золотом и серебром. Кабатчица напоила бедняка сильно пьяным. Он лег спать, курицу положил в головах. Кабатчица взяла курицу и переменила. Бедняк встал, схватил курицу и пошел домой. Приходит и говорит жене:
— Ну-ка, жена, расстилай дерюгу!
И начал давить курицу. Давил, давил, только испачкал дерюгу. Говорит жене.
— Пойду опять к бродяге.
Шел, шел, встречается ему бродяга. Бедняк говорит:
— Нет, бродяга, испортилась твоя курица! Нет от нее никакого толку, не дает золота!
Бродяга и говорит:
— Отступи опять три шага назад!
Отступил бедняк, смотрит, опять хоромы. Бродяга и говорит ему:
— Смотри: ничего не бери, возьми только скатерть!
Угостили бедняка в хоромах и говорят:
— Что возьмешь: золота или серебра? Бедняк отвечает:
— Мне ничего не надо, только дайте эту скатерть!
— Ну что с тобой делать? Возьми!
Бедняк взял и пошел. Потом и говорит сам себе:
— Ну что я буду делать с этой скатерью?
Опять откуда ни возьмись бродяга. Стал перед глазами и говорит ему:
— Ты возьми, тряхани эту скатерть! Все, что тебе будет надо, появится!
Бедняк тряханул скатерть. Появились хоромы, напитки, закуски. Бедняк выпил, выспался и пошел дальше. Стоит кабак. Он вошел туда. Вошел и давай хвалиться кабатчище. Кабатчица напоила его опять сильно пьяным. Бедняк заснул, а скатерть положил под голову. Кабатчица взяла эту скатерть, положила другую. Проснулся бедняк, схватил подсунутую ему скатерть и пошел домой. Пришел и говорит жене:
— Теперь мы с тобой поживем! Смотри-ка, что я сделаю сейчас!
Вынул из-за пазухи скатерть, тряхнул ею. Нет ничего. Женка и говорит:
— Который раз ты это меня обманываешь?
Бедняк взял скатерть и пошел опять к бродяге. Приносит бродяге и говорит:
— Что ты мне дал? Сперва все было, а теперь нет ничего!
Бродяга говорит:
— Ты хороший человек, а разиня: от нас ты берешь, а к себе не приносишь, в кабаке оставляешь. Кабатчица тебе и курицу, и скатерть обменила. Что хочешь: золота, серебра или простую трубку?
Бедняк говорит:
— Дай мне эту трубочку!
— Ну, что с тобой делать, возьми!
Бедняк взял и пошел. Шел, шел и думает:
— Ну на что мне эта трубочка?
Хотел он ее бросить. Является бродяга и говорит:
— Ты в эту трубочку потруби!
Бедняк затрубил в трубочку. Выскакивают двенадцать молодцов — голос в голос, волос в волос, глаз в глаз — и спрашивают:
— Что нужно для вас?
Бедняк отвечает:
— Мне нужно попить да погулять!
Явилась музыка, выпивка, закуска. Попивши, погулявши, бедняк опять подул в трубочку — ничего не стало. Идет он опять около того кабачка. Зашел туда, говорит кабатчице:
— Послухай, умница! Отдай мою черную курицу и мою скатерть, а если не отдашь, то я сейчас тебя накажу!
Кабатчица давай его в шею гнать из кабака. Бедняк как дунул в трубочку. Выскочили двенадцать молодцов — голос в голос, волос в волос, глаз в глаз — и говорят все враз:
— Что нужно для вас?
— А вот чего: эту кабатчицу забить до смерти и тело ее на куски разорвать!
Вот они ее подхватили, начали трепать, она кричит:
— Стойте, стойте, братцы! Отдам я вашу курицу и скатерть!
Бедняк опять дунул в эту трубочку, и все молодцы скрылись. Взял он курицу, скатерть и пошел. Пришел домой и говорит:
— Ну, жена! Теперь наши дела слава богу!
Жена говорит:
— Полно тебе надо мной смеяться!
Бедняк зовет жену:
— Иди сюда! Она подошла.
Он дунул в свою трубочку, выскочили двенадцать молодцов:
— Чего тебе надо?
— Чтобы было и поесть, и попить, и погулять!
Появились такие хоромы, что на них только смотреть да любоваться. Заиграла музыка. Бедняк тряхнул скатертью — появились напитки и закуски. Бедняк с женой пировали и гуляли три дня и три ночи. Потом бедняк опять дунул в свою трубочку — как ничего не бывало.
Вынул курицу и говорит:
— Ну-ка, жена, расстели дерюгу!
Жена разостлала дерюгу. Бедняк давай тискать курицу, она начала нестись золотом и серебром. Потом бедняк и говорит жене:
— Сходи к брату за меркой!
Жена пришла к богачу и говорит:
— Братушка, дай ты нам мерку!
— На что?
— Да что-то мужик мерить хочет.
Богач и говорит хозяйке:
— Дай им мерку, которая без обручей!
Жена бедняка взяла мерку и понесла домой. Намерили они с мужем целые две четверти золота и напрятали в избе по щелям. Идет богач, заметил на окнах золото и думает: что это такое? Вошел в хату, посмотрел: по всем щелям в хате понатыканы золотые. Говорят брату-бедняку:
— Где ты это взял?
— Заработал.
Завистливый богач донес на брата пану (а это было при крепостном праве). Присылает помещик за этим мужиком. Пошел бедняк к помещику. Помещик говорит:
— Я слыхал, что у тебя есть курица, которая несется золотом, да еще есть у тебя скатерть, что дает тебе всякие напитки и закуски.
— Да, ваше благородие, есть!
— А где ты взял это?
— Мало ли где!
— Вот я тебе приказываю, чтобы все это мне принесено было!
Думал, думал мужик, что тут делать, а барин говорит:
— Ты мне только на один денек!
Отдал бедняк барину на один денек курицу и скатерть-самобранку.
День проходит—не несут, другой и третий —все не несут.
Бедняк взял свою трубочку и пошел к пану. Пришел на господский двор и говорит:
— Ну, барин, пожалуйте мои вещи! Барин кричит:
— Эй вы, слуги мои! Дайте ему взашей!
Бедняк дунул в трубочку — выскочили двенадцать молодцов.
— Чего изволите!
— Валяй всех подряд!
Вот они начали сперва слуг бить. Помещик смотрел, смотрел, видит, что к нему очередь подходит, и говорит:
— На, брат, твои вещи, уходи только поскорей!
Бедняк взял курицу и скатерть-самобранку и пошел домой. Стал жить, поживать да добра наживать.
Сказка о бедном и богатом братьях
Давно это было. Так давно, что только старые люди помнят. Жила в одном селе Авдотья-вдова. Мужа у нее не было, но было два сына - Алексей и Василий. Похожи были братья друг на друга, как два яблока с одной ветки. И пригожи оба - ни лицом, ни ростом не обижены. В игре ли, в драке всегда друг за друга горой стоят. Обидишь одного - будешь дело иметь с двумя сразу. Отец у них на охоте погиб. Как вернулся со службы, пошел с мужиками на охоту, так и смерть свою там нашел.
А места в тех краях заповедных, дичью богатые, охота добрая, да не всегда удачная. Как пойдут мужики на лесовика так, считай, иного домой на руках несут. Помается, сердечный, ден пять и отмучается. Так братья и остались сиротами. И решили они матери крепкой опорой стать. Во всем ей помогали. Радуется сердце матери.
А время-то шло и шло - выросли братья. Раз зовет их мать и говорит: «Надо бы вам, сынки, остепениться. Я так думаю, что пришла пора вам жениться, свой дом завести, свое хозяйство. Да и мне на старости лет подмога будет в доме большая. Было у меня два сына, хочу и на дочерей посмотреть, а там и внуков перед смертью потятешкать. Но хочу, чтобы вы жен себе по сердцу выбрали».
Задумались братья, три дня сроку попросили, через три дня явились и говорят ей:
- Крепкую задачку ты дала нам, матушка. Но воля материнская - закон для нас. Выслушай нас и благослови.
Первым поклонился матери Василий, поклонился он ей и говорит: - «Я думаю к мельнику сватов послать, сосватаю его единственную дочь Алену. Она девка видная и приданного за ней дают немало. А как помрет старый мельник, так и я хозяином стану. - Да мила ль она тебе, сынок? Жизнь прожить - не поле перейти. Все умеючи нада. Смотри, как бы горя не намыкаться.
- Да ладно, матушка, чего уж там. Стерпится - слюбится.
Помрачнело лицо матери, вокруг глаз морщины легли. Глаза потемнели, как омуты. Но слово поперек не сказала она сыну. Лишь вздохнула, да К Алеше повернулась:
- А ты, Алешенька, кого в дом приведешь, кого мне дочерью назвать прикажешь?
- А я, матушка, за счастьем далеко не ходил. Пошлю сватов к соседу нашему Ивану-пастуху. Сватать буду его младшую дочь Настеньку. Пусть приданного нет за ней - в семье-то она осьмая, да мила она мне и я ей люб. Будет она мне женой хорошей, а тебе дочерью ласковой и помощницей верной.
Разгладились морщины на материнском лице. Засветились глаза ее ясными звездочками, улыбнулась она сыновьям, да и говорит: - «Ну, что ж, сынки! Тянуть не будем, завтра же сватов зашлем, а там и за свадебку». Слово сказано - дело сделано. Заслали сватов, свадьбу три дня играли. Народ в тех краях и работать умел и веселиться умел.
Отшумела свадьба веселая, начались дни обыденные. Алексей с Настенькой в родительском доме живут. Авдотья-вдова на сноху не нахвалится. А Василий к жене перебрался. И как перешел он с родного двора к мельнику во двор, так словно подменили человека - чванливый стал, спесивый, важный, как купец какой. В родительский дом и сам ходить перестал, и жене не велел. Раз один зашел, да с порога же назад повернул, говорит: «Бедностью пахнет». Ох, и горько же матери было, да простила она неразумного сына. Сердце материнское все прощает.
Еще сколько-то лет прошло. Живут братья своими семьями, дети уже свои растут. Так бы и жили, друг друга не касаясь, но беда пришла. Заболела мать у братьев. Да так тяжело, что снадобья ей никакие не помогают. Алексей все хозяйство запустил, все, что мог продать, продал - лишь матушке лекарство найти, которые помогли бы. Но нет лекарства от старости - умерла мать у братьев. А в доме и на гробовину гроша нет.
Отправился Алексей к брату Василию за помощью, а тот его и на порог не пустил, как перед нищим, дверь захлопнул.
Пришел Алексей домой, горько ему за брата. И тут подходит к нему жена его Настенька и говорит: - «Ты не печалься раньше времени, Алешенька, ты сходи в лес, сруби дерево покрепче, да и сам сделай матушке гробовину. Так оно лучше будет».
Послушал Алексей жену, пошел в лес. Долго ли он шел, а думы горькие о брате опять его одолевать стали. Не заметил Алексей, как в незнакомой стороне оказался. Видит он, что за диво! Стоит он на поляне, а посреди поляны сосна растет. Да что за сосна, всем соснам - сосна, сосна-королева. Большая, высокая, раскидистая, макушкой в небо упирается, а зверья да птиц на ней - счету нет. В дуплах белки живут, на ветвях птицы в гнездах, в корнях барсук нору устроил. И у всех потомство свое, все пищат, стрекочут - есть просят. Улыбнулся Алексей, да тут же снова и нахмурился: не до радости ему. Обошел сосну раз, другой и думает: - «Срублю такую - и матери на гробовину хватит я дом подновлю». Размахнулся он, ударил топором по сосне, да словно стон пошел по полянке, а топор отлетел от ствола. Второй раз ударил он но сосне - задрожала сосна, переполошились звери и птицы. В третий раз ударил Алексей но сосне - лишь маленькая зарубка появилась. Тут бы и рубить, да притомился Алексей, присел под дерево отдохнуть и думает: - «Как крепка сосна! Три раза я ее срубить пытался, а она мне отпор дала. Могучее дерево! Ишь, скольким тварям живым приют дала. А срублю я ее, мне польза одному будет, а им - то беда будет. И гнезда порушатся, и детенышей сколько поубивается. Нет, матушка говорила, что лишь злой человек слабого обидеть. Срублю я другое дерево. Вот только отдохну чуток - и за работу».
Лег он под сосной, а топор рядом бросил. Притомился Алексей, да и уснул. Спит он крепко и спится ему, что пришла па эту поляну мать его Авдотья, молодая да веселая. Подошла к нему и но щеке погладила, а потом повернулась и опять в лес ушла. Спит Алексей, ничего не слышит. А из того места, где на сосне зарубка осталась, тоненькой струйкой смола течет. Течет смола, капает да все на топор. Долго ли капала, нет, да перестала.
Проснулся Алексей, смотрит и глазами своим не верит: что за диво! Топор-то золотой стал. Удивился он такому делу да домой стал собираться. Так, задумавшись, до дому и добрался. А сосна-то в след ему долго шумела. Благодарила вроде бы как.
С тех пор хорошо стал Алексей жить. И счастье к нему в дом пришло и удача. А Василия злоба душит. Как так, Алешка из голи бедняцкой с ним сравнился. Не так тут что-то. Положил он гордость свою до поры, до времени в карман, да и к брату в гости пошел - вроде бы как прошлое забыть пришел просить, да обиды старые. А сам-то решил выведать, как это брату такая удача привалила. Алексей - душа нараспашку - все брату рассказал: и то, как с горя в лесу заплутался, и то, что могучую сосну не срубил, и то, как, проснувшись, рядом топор золотой увидел. Молчит Василий, а зависть его душит... Ноги самого уже давно домой тянут. Прибежал он домой, стал с женой советоваться, долго ли они думали, да вот, что порешили продали они все, что имели-и дом, и мельницу, и хозяйство. Топоров, понакупили, и отправился Василий в лес. Отыскал эту поляну, видит - не соврал брат, растет там могучая сосна. И принялся Василий за дело. Всю сосну топорами истыкал, места живого на ней не оставил. Сел и стал ждать - когда топоры золотыми сделаются и каким он богатым тогда будет. Мечтал, мечтал и уснул.
И спится ему сон, что выходит из лесу на поляну мать его Авдотья с сосновой веткой в руке и веткой этой бьет его прямо по лицу. Вскочил Василий видит: нет Авдотьи-солдатки, а сосна осыпается. Вся смола с сосны стекла, сосна высохла, все иглы осыпались, птицы, звери разлетелись, разбежались, одни топоры торчат, да и те не золотые, а смолой облитые. Кинулся Василий к сосне, схватил один топор, а тот ни с места. За ним другой, третий и те намертво в стволе вросли.
Так погибла могучая сосна, но и жадного Василия проучила.
текст: Владимир Васильев,
доцент, кандидат филологических наук, Сибирский Федеральный Университет
Читая детям сказки и покупая им красивые толстые книги со сказками, мы едва ли задумываемся о том, почему именно те или иные сказочные герои присутствуют в каждой истории, почему герои говорят на таком странном языке? Предлагаем читателям «Летидора» поглубже погрузиться в истоки русских сказок - и подорвать стереотипы о том, что «сказочный мир - это сплошное ми-ми-ми».
Что значит «русская сибирская сказка»? Особая ли это сказка, отличная от тех, которые бытовали в европейской части России или на русском Севере? Конечно, нет. Корнями своими любая сказка уходит в глубокую древность, в доклассовое общество, когда не сформировались еще нации и народности. Это одна из причин того, что многие сказочные сюжеты являются международными.
«До некоторой степени сказка – символ единства народов. Народы понимают друг друга в своих сказках», – писал замечательный исследователь сказки В.Я. Пропп. Сказка структурно невероятно устойчива, она анонимна, у нее нет авторов. Это коллективный продукт. Фольклористика зафиксировала имена уникальных сказителей, но не авторов.
В Сибирь сказка, как и другие фольклорные жанры – песни, загадки, пословицы, предания, легенды, былины, – пришла вместе с первопроходцами и поселенцами из-за Урала. «Отправляясь в новое отечество, переселенцы уносили с собою, как заветное достояние предков, поверья, сказки и песни о былинах прежнего времени», – писал один из первых собирателей и исследователей сибирского фольклора С.И. Гуляев. Он полагал, что «поверья, сказки и песни» являются общими для всего русского народа «на всем неизмеримом пространстве земли русской», «но в Сибири их найдется едва ли не более, чем во всех прочих местах».
Строки эти относятся к 1839 г., однако подобный взгляд не был характерен для многих исследователей, этнографов, беллетристов – исследователей, писавших о Сибири. Взгляд на традицию устного поэтического творчества в Сибири был, скорее, прямо противоположным вплоть до конца XIX в.
Специфика сибирской сказки
Прежде всего нужно сказать, что сказка, особенно волшебная, очень трудно подвергается каким-либо значительным изменениям. Можно прочитать десятки сказок, записанных в Сибири, но так и не определить ни место, ни время их записи.
Тем не менее, определенные специфические черты у русской сибирской сказки имеются. Особенности эти определяются спецификой сибирского быта, экономической жизни прошлого. Сказка отражает мировоззрение ее носителей. Сама сохранность сказочной традиции в Сибири, особенно в таежной деревне, объясняется наличием здесь относительно архаичного жизненного уклада еще в недалеком прошлом. Отсутствие дорог, почти полная изоляция многих населенных пунктов от внешнего мира, охотничий быт, артельная работа, отсутствие образования, светской книжной традиции, удаленность от культурных центров – все это способствовало сохранению традиционного фольклора в Сибири.
Сибирь с конца XVI в. стала местом ссылки, это тоже наложило отпечаток на сказочную традицию. Многие сказочники были ссыльными, поселенцами или бродягами, которые расплачивались сказкою за ночлег и угощение. Отсюда, кстати, одна очень яркая особенность сибирской сказки – сложность композиции, многосюжетность. Бродяга, желавший остаться у приютивших его хозяев подольше, должен был постараться увлечь их длинной сказкой, которая не кончилась бы до ужина, не кончилась за один вечер, а то и за два, три и более. Так же поступали и сказочники, приглашенные на артельную работу специально для развлечения артельщиков. Они нередко соединяли в одном повествовании несколько сюжетов, чтобы сказка рассказывалась всю ночь или несколько вечеров подряд. Сказители пользовались особым уважением артельщиков, им специально выделяли часть добычи или выручки.
В сибирскую сказку проникают детали местного быта. Ее герой, часто охотник, попадает не в сказочный лес, а в тайгу. Он приходит не к избушке на курьих ножках, а к охотничьему зимовью. В сибирской сказке встречаются названия сибирских рек, деревень, той или иной местности, типичен мотив бродяжничества, скитальчества. В целом же сибирская сказка является частью общерусского сказочного богатства и принадлежит к восточно-славянской сказочной традиции.
Разбор некоторых сюжетов сказки поможет лучше понять, на какой основе и почему именно такие сюжеты возникли в сказочной традиции. При этом нужно помнить, что сказка включена в систему жанров фольклора; изолированно, сама по себе она не существует. Жанры фольклора соединены между собой множеством иногда трудноуловимых связей, обнаружить и показать их – важная задача исследователя. Мной взят один из аспектов фольклористики – тайная речь и сказочные сюжеты, с нею связанные.
Запреты и тайный язык
Большинство сказочных сюжетов, особенно волшебной сказки, рассказывающей о «тридевятом царстве, тридесятом государстве» и разных чудесах, непонятны читателю. Почему в сказке действуют именно те, а не иные герои, чудесные помощники и почему все происходит именно так, а не иначе? Излишне экзотическими, надуманными кажутся иногда даже диалоги персонажей. Например, в сказке «Богатый и нищий» непонятно, почему барину нужно называть кошку - «яснотой», огонь - «краснотой», вышку - «высотой», а воду - «благодатью»:
Пришел нищий к богатому в работники наниматься. Богатый согласился взять его при условии, если он отгадает заданные ему загадки. Показывает богатый нищему на кошку и спрашивает:
– Это что?
– Кошка.
– Нет, это яснота.
Показывает богатый на огонь и говорит:
– А это что?
– Огонь.
– Нет, это краснота.
Потакает на чердак:
– А это что?
– Вышка.
– Нет, высота.
Указывает на воду:
– А это что?
– Вода.
– Благодать, не угадал ты.
Пошел нищий со двора, а кошка и увязалась за им. Взял нищий да и поджег ей хвост. Побежала кошка обратно, запрыгнула на чердак, дом-то и занялся. Сбежался народ, и нищий вернулся, да и говорит богатому:
– Твоя яснота притащила красноту на высоту, не поможет благодать – тебе домом не владать.
Такие сказки нужно специально исследовать, отыскивая те представления в реальной жизни прошлого, с которыми сказка тесно связана. Подавляющее большинство сказочных мотивов находят свое объяснение в жизни и представлениях о мире человека прошедших эпох.
Имеет свое объяснение и сказка «Богатый и нищий». Нет сомнения, что она связана с так называемой «тайной речью». Но прежде, чем рассказывать об этом, необходимо сделать одно замечание. Когда мы хотим проникнуть в природу фольклора или древней литературы, например, пытаемся понять истоки того или иного сюжета, образа, нам необходимо прежде всего отвлечься от всех современных представлений о мире. Иначе можно прийти к неверным выводам.
Сказка – продукт прошедших эпох и мировоззрения прошлого. Исходя из этого и нужно «расшифровывать» сказку. Представления древнего человека о мире были совершенно особыми. Древний человек даже смеялся «не так» и не по той причине, по которой смеемся сейчас мы. А кому из нас придет в голову, что в качании на качелях или в катании с ледяной горки есть свой тайный смысл, что-то, кроме веселого праздничного развлечения?
Жизнь древнего человека была строго регламентирована обрядом, традицией, заполнена множеством различных предписаний и запретов. Существовал, например, запрет на произнесение при определенных обстоятельствах тех или иных имен, названий. Древний человек совершенно по-другому относился и к слову. Слово для него было частью того, что оно обозначало. Об этом пишет Дж. Фрэзер в своей работе «Золотая ветвь»:
«Первобытный человек, не будучи в состоянии проводить четкое различие между словами и вещами, как правило, воображает, что связь между именем и лицом или вещью, которую оно обозначает, является не произвольной и идеальной ассоциацией, а реальными, материально ощутимыми узами, соединявшими их столь тесно, что через имя магическое воздействие на человека оказать столь же легко, как через волосы, ногти или другую часть его тела. Первобытный человек считает свое имя существенной частью самого себя и проявляет о нем надлежащую заботу».
Имя нужно было хранить в тайне, произносили его только в определенных ситуациях. Узнав имя врага, можно было принести ему вред посредством магии и колдовства: «Туземцы не сомневаются, что, узнав их тайные имена, иноплеменник получил благоприятную возможность нанести вред путем магии», пишет Фрэзер. Поэтому многие древние народы имели обычай давать по два имени: одно настоящее, которое хранилось в глубокой тайне, второе было известно всем. Колдовство якобы действовало только при использовании подлинного имени.
Дж. Фрэзер приводит пример, как исправляли человека, уличенного в воровстве, в племени кафра. Чтобы исправить вора, «достаточно только выкрикнуть его имя над кипящим котлом с целебной водой, прикрыть котел крышкой и на несколько дней оставить имя вора в воде». Нравственное возрождение ему было обеспечено.
Другой пример магической веры в слово касается обычая негров племени бангалы с Верхнего Конго. Когда член этого племени «рыбачит или возвращается с улова, имя его временно находится под запретом. Все зовут рыбака mwele независимо от того, каково его настоящее имя. Делается это потому, что река изобилует духами, которые, услышав настоящее имя рыбака, могут воспользоваться им для того, чтобы помешать ему возвратиться с хорошим уловом. Даже после того, как улов выгружен на берег, покупатели продолжают звать рыбака mwele. Ведь духи – стоит им услышать его настоящее имя – запомнят его и либо расквитаются с ним на следующий день, либо так испортят уже пойманную рыбу, что он мало за нее выручит. Поэтому рыбак вправе получить крупный штраф со всякого, кто назовет его по имени, или заставить этого легкомысленного болтуна закупить весь улов по высокой цене, чтобы восстановить удачу на промысле».
Подобные представления были характерны, очевидно, для всех древних народов. Опасались произносить не только имена людей, но вообще любые наименования существ и предметов, с которыми были связаны соответствующие представления. В частности, широко были распространены запреты на произнесение названий зверей, рыб, птиц. Объяснялись эти запреты антропоморфными представлениями человека о природе.
В основе человеческого познания лежит сравнение. Познавая мир, человек сравнивает предметы, явления, выделяет общие и отличительные признаки. Первое представление человека – это представление о себе, осознание себя. Если люди могут двигаться, говорить, понимать, слышать, видеть, то точно так же могут слышать, видеть, понимать и рыбы, и птицы, и звери, и деревья – вся природа, космос. Человек оживляет окружающий его мир. Антропоморфизм – уподобление окружающего мира человеку – необходимая ступень в развитии человечества, в развитии его представлений об окружающем мире.
Зафиксированы антропоморфные представления и возникшие на их основе словесные запреты и у восточно-славянских народов. Русский путешественник и исследователь XVIII в. С.П. Крашенинников в книге «Описание земли Камчатки» (1755 г.) сообщает об остатках древней тайной речи у русских охотников. С.П. Крашенинников пишет, что старший на соболином промысле «приказывает», «чтоб промышляли правдою, ничего бы про себя не таили… также чтоб по обычаю предков своих ворона, змею и кошку прямыми именами не называли, а называли б верховым, худою и запеченкою. Промышленные сказывают, что в прежние годы на промыслах гораздо больше вещей странными именами называли, например: церковь – востроверхою, бабу – шелухою или белоголовкою, девку – простыгою, коня – долгохвостым, корову – рыкушею, овцу – тонконогую, свинью – низкоглядою, петуха – голоногим». Промышленники считали соболя зверем умным и, в случае нарушения запрета, верили, что он будет вредить и больше не попадется. За нарушение запрета наказывали.
Вопрос о словесных запретах у охотников разобрал Д.К. Зеленин в работе «Табу слов у народов Восточной Европы и Северной Азии» (1929-1930 гг.). Основой запретов охотников и рыболовов он считает «прежде всего уверенность первобытного охотника в том, что звери и дичь, понимающие человеческий язык, слышат на очень больших расстояниях – слышат не только все то, что говорит охотник в лесу на промысле, но нередко и то, что он говорит дома, собираясь на промысел.
Узнавая из разговоров охотника его замыслы, звери бегут, вследствие чего охота становится неудачной. Чтобы предупредить столь неприятные последствия, охотник прежде всего избегает произносить имена животных… Так сделалось запретными на охоте собственные имена промысловых животных».
Нет ничего удивительного, что в качестве запретного слова у русских охотников упоминается и церковь. Восточные славяне до недавнего времени сохраняли многие языческие представления, восходящие к дохристианской истории, доклассовому обществу. Языческие верования вплоть до современности сосуществовали с христианскими, но не мирно и безобидно, а скорее антагонистически. Известны широкие гонения на традиционные народные праздники, игрища, забавы и т. п. со стороны русской церкви. Это не прошло бесследно для народного творчества, в том числе и для сказки. Демонологические языческие существа противостоят христианским персонажам в фольклоре – таков итог борьбы русской церкви с народными верованиями. «Горный батюшка, – свидетельствует А.А. Мисюрев о верованиях горнорабочих Урала, – является антиподом православного Бога и злейшим врагом церковных обрядов». «Я такой же человек, как и все, на мне только креста нет, меня мать прокляла», – пишет о лешем Д.К. Зеленин.
После принятия христианства русалки, например, стали мыслиться как девушки, умершие некрещеными; облики лешего, домового, черта, беса часто приобретают сходные черты – формируется своего рода общий демонологический образ. Христос никогда не смеется, в средневековой Москве существовал даже запрет на смех, а в быличках смех – примета нечистой силы. Русалка смехом, щекоткой убивает людей. Смех – признак лешего, черта. С визгом и хохотом исчезают с глаз существа, родившиеся от связи черта со смертной женщиной. Здесь очень много интересных сцеплений, которые нужно специально исследовать.
Естественно, что русский охотник в тайге, в лесу боялся упоминать христианского Бога или других персонажей Священной истории, церковь, попа. Этим он мог бы рассердить хозяев леса, повредить себе в удачной охоте и поэтому скрывал свои намерения. Отсюда всем известная поговорка «ни пуха, ни пера», которую произносили перед выходом охотника на промысел.
Точно также христианин боялся упоминать имя черта, чертыхаться, особенно перед иконами или в церкви, это было величайшим святотатством. В фольклоре немало сюжетов, в которых черт, леший являются сразу после упоминания их имен и выполняют то, о чем их просили вольно или невольно.
Культура загадок
Тайную речь донесла до нас не только сказка, но и загадка. Причем в загадке она отразилась наиболее полно. Попробуйте отгадать загадку:
Рында роет, скинда скачет,
Турман едет, съест тебя.
В данном случае отгадка – свинья, заяц и волк. Отгадки к подобным загадкам нужно знать заранее, они связаны с тайной речью. Нет сомнения, что загадки учили тайной речи, словам-заменителям. На специальных вечерах загадывались загадки, и молодые, неопытные члены сообщества, отгадывая их, учились тайной речи. Вот еще примеры подобных загадок:
Пришел шуру-муру,
Унес чики-брыки,
Мякинники увидали,
Житейникам сказали:
Житейники шуру-муру догнали,
Чики-брыки отняли.
(Волк, овца, свинья, мужик)
Пошел я по тух-тух-ту,
Взял с собой таф-таф-ту,
И нашел на храп-тах-ту;
Кабы да не таф-таф-та,
Меня съела бы храп-тах-та.
(Перевод: «Пошел на охоту, взял с собой собаку, нашел медведицу…»)
Только при широком бытовании тайной речи могли существовать такие загадки. Сейчас загадки и сказки знают дети и пожилые люди. Это развлекательный жанр. В древности загадка была жанром гораздо более серьезным. В русских сказках и песнях от того, сможет ли герой отгадать загадку, часто зависит его жизнь или исполнение желаемого, например, свадьба.
В известной античной легенде сфинкс – чудовище с головой и грудью женщины, телом льва и крыльями птицы – задавал загадку путникам и убивал всех, кто не мог ее отгадать: «Кто из живых существ утром ходит на четырех ногах, днем на двух, а вечером на трех?». Сфинкс, расположившийся на горе возле Фив, погубил немало жителей города, в том числе и сына царя Креонта. Царь объявил, что отдаст царство и свою сестру Иокасту в жены тому, кто избавит город от сфинкса. Отгадал загадку Эдип, после этого сфинкс бросился в пропасть и разбился.
Отгадывание загадки, очевидно, связано с особым отношением к слову, с магией слова. Загадывание и отгадывание загадок – это своего рода поединок. Тот, кто не отгадает, оказывается побежденным.
Известны былички, в которых состязание в отгадывании загадок происходит между нечистой силой и человеком, который останется жить только в том случае, если они отгадает загадки. Вот пример такой былички, записанной в Алтайском крае:
«Собрались три девушки ворожить. Около дома, где они ворожили, лежала пропащая лошадь. Вдруг лошадь вскочила и побежала. Подбежала к дому и стала проситься в избу. Девушки испугались, обратились к бабушке. Бабушка надела им на головы чашки, подошла к двери и сказала лошади: “Если отгадаешь загадки, которые я тебе загадаю, я пущу тебя в дом, если нет, то нет”. Первая загадка: “Что на свете за три косы?” Лошадь не отгадала. Бабушка сказала ответ: “Первая – девичья, вторая – у петуха, третья – косильная”. Вторая загадка: “Что на свете за три дуги?” Лошадь не отгадала. Ответ был такой: первая – запрягальная, вторая – радуга, третья у котла дуга. Лошадь была вынуждена уйти».
В этом сюжете нет ничего экзотического, он вытекает из суеверных представлений народа. Отделаться от мертвой лошади удается, только прибегнув к магии слова, к загадке.
Вспомним «Повесть временных лет», предание о мести княгини Ольги древлянам за убийство ее мужа, князя Игоря. Мудрая Ольга как бы вызывает древлян на поединок, о чем они не догадываются, и этим предопределена их гибель. Княгиня говорит иносказательно, ее слова имеют скрытый смысл. Ольга предлагает им честь (их, как сватов, понесут в ладье) и просит их говорить: «Не едем ни на конях, ни на возах и пеши не идем, но понесите нас в ладье». Эти слова символизируют похоронный обряд. Мертвый все делает не так, как живой, о чем говорит загадка: «Умылся не так, приоделся не так, и сел не так, и поехал не так, засел я в ухаб, не выехать никак». Или: «Еду, еду не путем, погоняю не кнутом, заехал в ухаб, не выеду никак». Отгадка – «похороны».
В сказке жених или невеста часто выполняют трудную задачу явиться «ни пешком ни на лошади, ни голым ни одетым». Они разгадывают тайный смысл этой задачи, и все заканчивается благополучно – свадьбой. Сваты Ольги не понимают смысла происходящего. Символика обряда похорон используется дважды: древляне совершают омовение самих себя и пируют по своей же кончине.
Русская народная песня сохранила для нас мотивы сватания – загадывания загадок. Например, песня «Игра тавлейная». Молодец и девица играют в тавлеи (шахматы):
Играл молодец о трех кораблях,
А девица играла о буйной голове.
Уж как девица молодца обыграла,
Выиграла девица три корабля.
Молодец печалится о своих кораблях, красна девица его успокаивает:
Не печалься, не кручинься, добрый молодец,
Авось твои три корабля возворотятся,
Как меня ли, красну девку, за себя возьмешь:
Корабли твои за мной в приданое.
Обряд не заканчивается и на этом: как и положено, молодец загадывает девице загадки:
Загадаю девице загадочку
Хитру, мудру, неотгадчиву:
Ах, что у нас, девица, без огня горит?
Без огня у нас горит и без крыл летит?
Без крыл у нас летит и без ног бежит?
Девица отвечает:
Без огня у нас горит солнце красное,
А без крыл у нас летит туча грозная,
А без ног у нас бежит мать быстра река.
Следующая загадка:
Уж как есть у меня парень поваренный,
Так разве ведь он тебя за себя возьмет!
Да что взговорит душа красна девица:
Уж загадка не хитра, не мудра,
Не хитра, не мудра, лишь отгадлива:
Уж есть у меня девка-гусятница,
Уж разве она за тебя пойдет!
Состязание выиграно, девица одержала верх, показала свою мудрость. Замечательно, что здесь и невеста, как и вообще в русском обряде сватовства, называется не прямо, а иносказательно.
Сказка и пародия
Вернемся еще раз к тайной речи. Рассмотрим сказку, в которой она очень ярко представлена – «Терем мухи». В этой сказке прежде всего интересно то, как называют себя насекомые и животные.
«Ехал мужик с горшками, потерял большой кувшин. Залетела в кувшин муха и стала в нем жить-поживать. День живет, другой живет. Прилетел комар и стучится:
– Кто в хоромах, кто в высоких?
– Я муха-шумиха; а ты кто?
– А я комар-пискун.
– Иди ко мне жить.
Вот и стали вдвоем жить».
Потом приходит мышь – «из-за угла хмыстень», потом лягушка – «на воде балагта», затем заяц – «на поле свертень», лисица – «на поле краса», собака – «гам-гам», волк – «из-за кустов хап» и наконец медведь – «лесной гнет», который «сел на кувшин и всех раздавил».
Замечательно, что и загадка доносит до нас подобные метафорические наименования. Медведь в загадке – «всем пригнетыш», заяц – «через путь прядыш», волк – «из-за куста хватыш», собака – «таф-таф-та».
Обратимся опять к сказке «Богатый и нищий» и связи ее с тайной речью. Теперь эта связь достаточно ясна. Необходимо, однако, сделать еще одно очень важное замечание. Мы говорили о сакральном отношении к тайной речи, отношении очень серьезном, основанном на абсолютной вере в необходимость употребления подобной речи в жизни, в ее связь с магией слова. Сказка же – жанр, основанный на чистом вымысле, никакой связи между событиями сказки и современной действительностью нет. Тайная речь, магия слова пародируется в сказке, ее употребление подчиняется сказочным канонам.
Для сказки «Богатый и нищий» характерно, прежде всего, социальное противопоставление персонажей: нищего и богатого. Первоначально богатый одерживает верх, смеется над бедным. Он владеет тайной речью, он посвящен в нее. Богатый загадывает нищему загадки. Нищий не угадал ничего, богатый посмеялся над ним, не принял в работники.
Но по законам сказки богатый не может одержать победу над бедным. Так случается и здесь: нищий отомстил богатому, он оказался умнее его. Все заканчивается шуткой, веселым каламбуром. В этой шутке не только типичная сказочная концовка, но слышен смех и над традицией самой тайной речи, над верой в магию слова. Вот та загадка, из которой родилась данная сказка:
Темнота светлоту
Унесла на высоту,
А благодати дома не было.
(Кошка, искра, крыша, вода).
Пародируется тайная речь и в сказках о хитром солдате (Русские народные сатирические сказки Сибири. Новосибирск, 1981. №№ 91-93). Сказка «На черный день» записана у всех восточно-славянских народов, в том числе несколько вариантов – в Сибири. Сюжет ее таков:
«Жили двое стариков, всю жизнь работали, не разгибая спины. Накопили они грошей на черный день. Вот однажды старик уехал на базар, а к бабке зашел солдат. Бабка и подумала, что это “черный день” пришел. Солдат забрал все деньги да выпросил еще 25 рублей – продал старухе “солинец”. Вынул из кармана железный из бороны зуб и говорит:
– Вот ты чего варишь, то вот этим солинцем помешивай да приговаривай: “Соли, солинец, придет старик с торгу, накладет тебе в торбу, будут тебе хлопунцы , будут тебе шлепунцы ! Солоно будет!”»
Чем закончилась сказка – можно предположить. Комический эффект усиливается от того, что солдат говорит иносказательной, тайной речью, и старуха его не понимает. Точно так же и в следующей сказке. Первой на этот раз загадывает загадки старуха. Она не накормила двоих солдат.
«Вот один солдат вышел на двор, выпустил скот в гумно, в хлеб снопами, приходит и говорит:
– Баушка, там скот в гумно зашел.
– А ты, случаем, не выпустил скот?
Пошла старуха в гумно выгонять скот, а солдатики тут успели себе добычу сделать: заглянули в горшок в печи, вытащили из него петуха, а положили лапоть. Приходит старуха, села на стул и говорит:
– Отгадайте загадку, дам вам покушать.
– Ну, загадывай.
Она им и говорит:
– Под сковородным затвором варится Курухан Куруханович.
– Нет, бабушка, под сковородным затвором варится Плет Плетуханович, а Курухан Куруханович в Сумин-город переведен».
Старуха не поняла, что обманута и отпустила солдат, дав им еще и по кусочку хлеба. «Отгадала» она загадку только тогда, когда вместо петуха вытянула из горшка лапоть. В другом варианте сказки этого же сборника Курухан Куруханович из города Печинска оказывается переведенным в город Суминск.
Такие сказки близки к анекдоту и выполняют одинаковую с ним функцию – высмеивают не только человеческую жадность и глупость, но и пародируют обряд. Серьезное становится смешным и веселым. Таков путь любой традиции, любого обряда, связанного с верованиями в магическую силу. В древности обряд качания на качелях был связан с верой в связь между раскачиванием вверх, подбрасыванием предметов и ростом растительности. Церковь запрещала этот обряд. Разбившихся на качелях хоронили без отпевания, часто не на кладбище, а рядом с качелями. Точно так же и катание с ледяной горки молодоженов на масленицу должно было обеспечить плодородие и будущий урожай.
У К. Маркса в работе «Трагическое и комическое в реальной истории» есть замечательные слова: «История действует основательно и проходит через множество фазисов, когда уносит в могилу устаревшую форму жизни. Последний фазис всемирно-исторической формы есть ее комедия. Богам Греции, которые были уже раз – в трагической форме – смертельно ранены в “Прикованном Прометее” Эсхила, пришлось еще раз – в комической форме – умереть в “Беседах” Лукиана. Почему таков ход истории? Это нужно для того, чтобы человечество весело расставалось со своим прошлым».
Речь идет о законе развития истории человечества, уяснение которого дает многое для понимания процесса развития культуры, в том числе и для понимания фольклорного процесса.
letidor.livejournal.com/203003.html
В некотором царстве, в некотором государстве, а именно в том, в котором мы живем, появился рассказ не от нас, как жили два брата: один - богатый, другой-бедный. Прожили они на белом свете уже немало лет. Вот приходит, как называется у нас, родительский день, радуница,- нужно поминать родителей. У богатого брата всего вдоволь, а у бедного нет ничего. Бедный брат и говорит своей хозяйке:
Ступай, сходи к брату, попроси чего-нибудь; может, и даст помянуть родителей.
Пошла она к брату-богачу. Входит в хату:
Здравствуйте!
Здравствуй, проходи, садись.
Сидеть мне некогда, пришла я к вам по делу. Братец, сделай милость, выручи ты меня. У нас сегодня родительский день, дай мне кусочек мяса помянуть родителей.
Богач отвечает:
На, неси брату, отдай этому черту!..
Взяла женщина кусочек мяса и понесла домой; приносит и говорит мужу:
На, прислал тебе брат, велел отдать черту.
Ну, как же мне есть это мясо?- спрашивает бедняк.- Ведь он прислал не мне, а черту. Пойду искать черта!
Сказал и вышел из хаты. Шел он, шел, встречается ему черт,
Здравствуй, мужичок! Куда идешь?
Иду искать черта.
Я и есть черт. Отдай мне это мясо!
А ты мне что за это дашь?
Что я тебе буду давать - увидишь. Только смотри не бери ничего, кроме черной курицы.
Мужик отдал черту мясо, а черт говорит:
Ну, отступи три шага назад.
Отступил мужик три шага назад, смотрит - такие хоромы перед ним пригожие, а столы в них заставлены разными яствами, кушаньями, напитками. А за столами незнакомые, богато одетые люди. Мужик жил и гулял в этих хоромах несколько дней. Потом ему говорят:
Ну, что ты себе возьмешь за это мясо: золота аль серебра?
Не надо мне ни золота, ни серебра,- отвечает мужик,- а дайте мне черную курочку.
Ну, что с тобой делать? Человек ты, видать, хороший, на, возьми!..
Взял мужик черную курочку и пошел. Шел, шел, да и говорит сам себе: «Ну, зачем я взял эту курицу? Лучше бы я взял себе золота или серебра». Только он так подумал - навстречу ему черт. Подходит он к мужику и говорит:
Ты возьми да потискай эту курицу.
Сдавил мужик руками черную курочку, а из нее посыпалось золото.
Прошел еще немного мужик и снова потискал курочку, насыпал золотом полные карманы. Шел он, шел, видит кабак. Зашел мужик в кабак и говорит кабатчику:
Дай мне рюмку водки, и другую, и третью!..- и протягивает золотой.
Где ты взял золотой?-спрашивает кабатчик.
А вот есть у меня курочка, посмотри-ка, что будет,- ответил мужик и давай тискать курочку, а та и начала сыпать золотом и серебром.
Увидала кабатчица это чудо, напоила мужика допьяна. Лег он спать, а курицу положил в головах. А кабатчица взяла и переменила ее. Проснулся утром мужик, схватил курицу и пошел домой. Приходит к жене и говорит:
Ну-ка, женка, расстилай дерюгу!- и давай тискать курицу. Давил, давил, а проклятая только загадила всю дерюгу.
Пойду опять к черту!- решил мужик.
Шел, шел и снова повстречался с чертом.
Нет, черт, дрянь твоя курица: нет от нее никакого толку, не дает золота.
Черт и говорит:
Ну-ка, ступи три шага вперед!..
Сделал мужик, как велел черт, смотрит - опять перед ним хоромы.
Смотри,- говорит черт,- ничего не бери, кроме скатерти!
Опять стали угощать мужика неведомые люди, а затем говорят?
Ну, что возьмешь: золота или серебра?
Ничего мне не надо,- отвечает мужик,- дайте мне только вот эту скатерть!
Ну, что с тобой поделаешь? Возьми!..
Взял мужик скатерть и отправился домой. Идет и говорит сам себе:
Ну, что я буду делать с этой скатертью?
А навстречу мужику черт.
Возьми,- говорит,- тряхни своей скатертью, и будет у тебя все что нужно.
Тряхнул мужик скатертью, и откуда только взялись напитки: разные, всевозможные яства, тут тебе все: и музыка и хоромы.
Поел мужик, выпил, выспался и пошел дальше. Стоит на дороге кабак. Зашел мужик в кабак и давай хвалиться кабатчице. Кабатчица напоила его допьяна, лег он спать, а скатерть положил под голову. Кабатчица дождалась, пока он уснул, и подменила скатерть. Проснулся мужик, схватил скатерть и пошел домой.
Ну,- говорит он жене,- теперь мы с тобой заживем! Смотри-ка, что я сделаю.
Тряхнул мужик скатертью, а из нее нет ничего. Жена и говорит:
Который раз ты меня обманываешь!
Свернул мужик скатерть и опять пошел в хоромы к чертям. Приходит в хоромы и говорит:
Что это вы мне дали такое? Раньше все было, а теперь» нет ничего.
Э-э, хороший ты человече, от нас ты принимаешь, а к себе не приносишь. Ну, что хочешь взять, золота или серебра?’
А знакомый черт шепчет:
Не бери ты ни золота, ни серебра, а возьми себе дудочку!…
Мужик и говорит:
Не нужно мне ничего, кроме дудочки!
Ну, что с тобой поделаешь? Возьми!,.
Взял мужик дудочку и пошел домой. Идет и думает: «Ну, зачем мне эта дудочка?» Хотел он уже ее бросить, как вдруг является черт и говорит:
Ну-ка, задуди в свою дудочку!
Только он задудел - выскакивают, как из земли, двенадцать молодцов: голос в голос, волос в волос, глаз в глаз, на мужика глядят как раз и спрашивают:
Что тебе нужно?
А вот что мне нужно: попить да погулять.
Откуда только взялись и закуска, и напитки разные, и музыка такая, что сами ноги в пляс идут.
Выпил, поел, погулял мужик, дунул в трубочку - и все сразу исчезло.
Едет мужик опять мимо того кабака, заходит в него и говорит кабатчице:
Послушай, умница! Отдай мою черную курицу и мою скатерть, а ежели не отдашь, я разорву тебя на мелкие части.
Кабатчица давай мужика в шею толкать, гнать из кабака. Он как дунул в эту дудочку, выскочили двенадцать молодцов: голос в голос, волос в волос, глаз в глаз.
Чего изволите?- говорят.
А вот чего: чтобы эту кабатчицу сейчас изничтожать и прах ее разметать.
Схватили молодцы кабатчицу, как начали трепать ее, она и взмолилась:
Стойте, стойте, братцы! Отдам я вашу курицу и скатерть.
Снова дунул мужик в дудочку - и убрались молодцы неведомо куда. Взял мужик курицу и скатерть и пошел домой.
Ну, женка,- говорит он жене,- теперь наши дела слава богу!
Полно тебе смеяться надо мной!- отвечает жена.
А мужик говорит:
Ну-ка, иди сюда!-и дунул в волшебную дудочку.
Выскочили двенадцать молодцов.
Что тебе надо, мужик?
А вот что: чтобы всего было вдоволь - и попить, и поесть, и погулять!..
Откуда ни возьмись стали такие хоромы, что загляденье, загремела такая музыка, что только держись. Тряхнул мужик скатертью, появились на столе разные кушанья и напитки. Угощались, беседовали муж и жена, а затем позвали своего брата-богача. Когда нагулялись вволю, дунул мужик в дудочку- и снова нет ничего, как не бывало. Потом взял он курицу и говорит:
Ну-ка, женка, расстели дерюгу!
Потискал мужик курицу, а из нее посыпалось золото и серебро.
Сходи-ка, жена, к брату за меркою!-говорит мужик.
Пришла жена к богачу:
Братец, дай ты нам меру!
Да что-то мерить.
Говорит богач своей женке:
Дай им меру, которая без обручей.
Взяла женщина меру и понесла домой. Намерили они с мужем целых две четверти золота. Во все щели в избе натыкали золота.
Идет богач, видит в окнах у бедняка золото блестит. «Что за чудо такое?»-думает. Вошел в хату, смотрит - во все щели понатыкано золота.
Где ты взял столько золота?-спрашивает брата богач.
Не знаю, может быть, раньше и не могло произойти того, о чём правдиво рассказывается в этой истории. Но ведь раньше и львы не прыгали в горящие обручи, и слоны не ходили перед человеком, скажем так, «на задних лапках». Почему бы теперь и верблюду не пролезть в недосягаемое игольное ушко?..
Итак, однажды один очень богатый человек добровольно и без всяких расписок раздал всё своё огромное состояние бедным людям. Не будем останавливаться на том, как он умудрился всё это законно провернуть, заметим лишь, что богатства было гораздо больше, чем тех бедняков, которые его заполучили при дележе. Счастливцы искренне благодарили своего благодетеля, молились за него, приглашали в гости в новые, только что отстроенные дома. Богатый человек чувствовал себя по настоящему счастливым и удовлетворённым. Но через некоторое время его перестали приглашать, здоровались с ним теперь только издалека и, если была такая возможность, обходили аж за четыре версты. Одежда богатого человека к тому времени пообносилась, и только походка его оставалась такой же уверенной и независимой.
- Он совсем не такой, как мы! - обсуждали теперь бывшего богатого человека бывшие бедняки. - У него ничего нет, а он ведёт себя так, будто
он богаче нас!
- Эй, ты! Если и дальше будешь задирать нос, мы тебя поколотим! - неоднократно предупреждали его.
Но богатый человек никак не желал менять себя, не хотел он поддаваться грубости, невежеству,
озлобленности. Он радовался, когда у другого дела шли в гору, он всё так же продолжал носить галстук и ни в какую не соглашался ковырять в носу пальцем, как это делали его соседи.
- Ты, наверное, очень хочешь попасть в Царство Небесное? - подзуживали его бедняки, когда тот раздавал нищим заработанные деньги. - Но ты не попадёшь туда, потому что остался таким же богатым, каким и был. У тебя всё та же походка богача, те же манеры и привычки, и вообще, никто из нас, бедных людей, никогда добровольно деньги нищим не раздаст!
- Стань нищим, если ты, действительно, хочешь попасть в своё Небесное Царство!
Бедные люди не могли понять происходящего. Отчаявшись, они вынесли свой приговор богатому человеку и перестали здороваться с ним при встрече. Тому же ничего не оставалось делать, как бросить работу, сшить себе суму и уйти в нищие. Надо сказать, что ему очень спокойно зажилось среди таких же, как и он, всеми покинутых людей. Его походка и внешность там никого не интересовали. Собираясь в конце каждого дня в ночлежках, нищие не спрашивали новенького, куда он девает свои, с трудом вымоленные, крохи. Видя, что он голоден, без упрёков делились с ним. Но и здесь наотрез отказывались верить в то, что этот странный нищий был когда-то очень богатым человеком.
- Богатый никогда добровольно не станет нищим, - подозрительно перешёптывались за его спиной обитатели трущоб, - нищий богатым стать может, но опять же на время, до тех пор, пока его богатство не превысит богатства богатых. Но чтобы богатый стал нищим - это даже несправедливо.
- А вдруг он и впрямь, тот самый Богатый Нищий? - прошептал кто-то из толпы и перекрестился.
Все разом притихли, придирчиво пытаясь заглянуть в душу своего нового собрата.
- Ну, что, скинемся, кто сколько может? - глубокомысленно предложил один из новых нищих.
- Что мы, бедные что ли, какие? - поддержал его нищий посолиднее. - Сбросимся, кто сколько имеет!
Он первый подошёл к Богатому Нищему и сунул в его суму все свои сбережения - бери, ищи своё Царство!
Следом в ту же суму посыпались пожертвования и остальных нищих. Только теперь это были другие деньги, непохожие на те, что водились у богатого человека раньше. И шуршали они теперь, как руки матери, ласково поглаживающие по голове своё непутёвое чадо.
- Зачем же, друзья мои?! - сквозь слёзы пытался остановить их Богатый Нищий. - Мне ничего этого не нужно!
- Бери, бери, - великодушно похлопывали его по плечу, - тебе это пригодится.
- Раз ты человек богатый, стало быть, и богатство у тебя должно быть.
- Бери, друг, бери! - подбадривали его со всех сторон нищие.
Снарядив его, как подобает в дорогу и, вызвав такси, нищие трогательно прощались с теперь уже действительно богатым нищим:
- Ты... это... если найдёшь его... Царство-то Небесное, дай нам знать.
- Ну, а не найдёшь, приходи, не сомневайся.
- И не раздавай ты больше своего богатства бедным, от этого они становятся ещё беднее.
Богатый Нищий из такси смотрел в глаза провожающим и впервые в жизни плакал при виде по-настоящему богатых людей...
Такси увозило Богатого Нищего в Небесное Царство, а нищие ещё долго стояли на дороге, надеясь, что тот передумает и вернётся.
